Прошлый вечер вселил в меня надежду. Да, у Магнуса тяжелый характер, но хотя бы имелись сердце и совесть. Во всяком случае, он человек. Возможно, работа здесь будет не столь ужасной, как мне казалось поначалу.
Полная сил, я вышла из комнаты и обнаружила внизу лестницы Эмму.
– О, слава Иисусу. – Женщина постучала по перилам, оглянувшись через плечо, словно нас могли застать вместе. – Знаю, у тебя полно других дел, но эта комната находится в критическом состоянии.
Я прикусила щеку изнутри в попытке воздержаться от комментариев. Для обитателей дома, наводненного Воплощениями, каждая комната будет находиться в критическом состоянии. Однако ничего другого мне не оставалось.
– Показывайте дорогу, – сдалась я.
Эмма радостно улыбнулась.
– Она здесь, недалеко. – Девушка указала в конец коридора, но пошла рядом со мной. – Ну, как обустроилась?
– Честно говоря, хорошо.
– Правда? Даже не нарушила ни одного из уймы правил? – рассмеялась Эмма. На мой взгляд, правила были скорее скучными, чем смешными, но я улыбнулась, чтобы она не чувствовала себя в этом мнении одинокой. – Они полная ерунда. Пустая трата времени, я считаю. – Она взяла меня под локоть, и я поджала губы, борясь с желанием отстраниться. – Единственное правило, которое тебе нужно знать: Магнус совсем выжил из ума, и его следует избегать при любой возможности.
– Он немного странный, – сказала я, пожав плечами.
– Он сумасшедший, как и его папаша, – подтвердила Эмма. – Пегги говорит, это проклятие делает его таким, но у меня точно поедет крыша, если я попытаюсь это выяснить, находясь в его обществе.
Мы прошли по ковру, которого, я могла поклясться, вчера в коридоре не лежало, обходя стоявший на нем маленький столик, которого однозначно там не было. Одной тяги к перестановкам, конечно, недостаточно, чтобы называть кого-то сумасшедшим, однако все это явно немного… странно.
– Как по мне, есть всего два правила, – продолжала Эмма. – Держись подальше от Магнуса и не выходи по ночам.
– Насчет второго я согласна.
– Второе – самое важное. – В эту секунду она оступилась. Я покосилась на нее: ее брови сдвинулись на переносице, образовав глубокие морщины, на глаза навернулись слезы. – В этом доме пропадают люди, если не соблюдают осторожность.
– Пропадают…
В одиночестве.
Слова, будто легкий шепот, коснулись моего уха, и я резко остановилась.
– Что?
– Пропадают, – повторила Эмма. – Исчезают.
– Нет, я имела в виду…
Ты в одиночестве.
Холодок пробежал по моим и без того уже заледеневшим конечностям, слова привлекли мой взгляд к чулану, возле которого мы остановились. Амулет пульсировал, словно изнывающее сердце.
