В конце 60-х гг. новую идею в решение этой сложнейшей научной проблемы внес археолог из Йельского университета (США) Майкл Ко. Прежде всего он с фактами в руках опроверг религиозную, или миссионерскую, подоплеку ольмекской экспансии за пределы Веракруса и Табаско. Гордые персонажи базальтовых скульптур Ла-Венты и Трес-Сапотес не были ни богами, ни жрецами. Это увековеченные в камне образы могущественных правителей, полководцев и членов царских династий. Правда, и они не упускали случая подчеркнуть свою связь с богами или показать божественные истоки своей власти. Но тем не менее реальная власть в стране ольмеков находилась в руках светских правителей, а не жрецов. В жизни ольмеков, как и других древних народов Мезоамерики, огромную роль играл зеленовато-голубой минерал нефрит. Он считался основным символом богатства. Его широко применяли в религиозных культах. Им платили дань побежденные государства. Но мы знаем и другое: в джунглях Веракруса и Табаско не было ни одного месторождения этого камня. Между тем количество изделий из нефрита, найденных при раскопках оль-мекских поселений, исчисляется десятками тонн! Откуда же брали жители страны ольмеков свой драгоценный минерал? Как показали геологические изыскания, залежи великолепного нефрита имеются в горах Герреро, в Оахаке и Морелосе — в Мексике, в горных районах Гватемалы и на полуострове Никойя в Коста-Рике, т. е. именно в тех местах, где сильнее всего чувствуется влияние ольмекской культуры. Отсюда Майкл Ко сделал вывод о прямой зависимости основных направлений ольмекской колонизации от наличия месторождений нефрита. По его мнению, ольмеки создали для этой цели особую организацию — могущественную касту купцов, которые вели торговые операции только с дальними землями и обладали большими привилегиями и правами. Охраняемые всем авторитетом пославшего их государства, они смело проникали в самые глухие области Мезоамерики. Гиблые тропические леса, непроходимые болота, вулканические пики, широкие и быстрые реки — все покорилось этим неистовым искателям драгоценного нефрита.
Обосновавшись на новом месте, торговцы-ольмеки терпеливо собирали ценные сведения о местных природных богатствах, климате, быте и нравах туземцев, их военной организации, численности и наиболее удобных дорогах. И когда наступал подходящий момент, они становились проводниками ольмекских армий, спешивших с побережья Атлантики для захвата новых нефритовых разработок и шахт. На перекрестке оживленных торговых путей и в стратегически важных пунктах ольмеки строили свои крепости и сторожевые посты с сильными гарнизонами. Одна цепь таких поселений протянулась от Веракруса и Табаско, через перешеек Теуантепек, далеко к югу, по всему Тихоокеанскому побережью, вплоть до Коста-Рики. Другая шла на запад и юго-запад, в Оахаку, Пуэблу, Центральную Мексику, Морелос и Герреро. «В ходе этой экспансии, — подчеркивает М. Ко, — ольмеки приносили с собой нечто большее, нежели высокое искусство и изысканные товары. Они щедро сеяли на варварской ниве семена истинной цивилизации, до них никому здесь не известной… Там же, где их не было или их влияние ощущалось слишком слабо, цивилизованный образ жизни так никогда и не появился».
