Система прохождения дел в народном собрании и сенате позволяла состоятельным кругам добиваться приемлемых для них решений. Дело в том, что в центуриях граждане были распределены неравномерно и количественно большую часть центурий составляли люди, обладавшие высоким имущественным цензом, которые к тому же голосовали первыми; на народных собраниях ставить вопросы на обсуждение могли только магистраты, и рядовые их участники, следовательно, были лишены законодательной и политической инициативы; решения центуриатных комиций нуждались в утверждении, а с середины IV в. — в предварительном одобрении сената. Тем не менее народные массы имели возможность оказывать своим волеизъявлением и голосованием определенное влияние на течение событий; принятие, хотя и после многолетних столкновений, благоприятных для народных масс законов достаточно показательно. Более того, согласно закону Гортензия (287 г.) решения плебейских собраний по трибам — плебисциты вообще не нуждались в одобрении сената. Существенно и то, что римская армия продолжала оставаться народным ополчением, что также давало в руки демократическим кругам средства воздействия на правительство.
Римский государственный строй, обеспечивая в целом господство нобилитета, в принципе не исключал для любого человека возможности активно участвовать в политической жизни и даже выдвигаться на высшие посты. Римская система магистратур отличалась стройностью и одновременно сложностью. Они делились на ординарные (коллегия двух консулов, преторы, цензоры, плебейские трибуны, эдилы, квесторы) и экстраординарные (диктатор и его помощник — начальник конницы; военный трибун с консульской властью). Некоторые должностные лица (консулы, преторы, диктатор, военный трибун с консульской властью) обладали империем и считались по отношению к остальным высшими. К числу высших относились также цензоры и народные трибуны. Наконец, некоторые из магистратур считались курульными — консулы, диктатор, военный трибун с консульской властью, претор, цензор и курульный эдил. Они имели право восседать на особо почетном, так называемом курульном кресле, а по отбытии магистратуры, попадая в сенат, пополнявшийся бывшими магистратами, занимали там первенствующее положение («курульные сенаторы»). В Риме, как и в Карфагене, выполнение государственных обязанностей не только не оплачивалось, но и требовало значительных расходов со стороны магистрата; оно рассматривалось как почесть, предоставленная избраннику благосклонным к нему народом. Понятно, что при таких обстоятельствах и здесь возникали предпосылки для отбора кандидатов «по знатности и богатству». И все же характерная для римской традиции фигура сурового крестьянина Луция Квинкция Цинцинната, коего отечество призывает от сохи на высшую государственную должность и который, выполнив свой долг, спасши родину, возвращается к своему жалкому клочку земли [Ливий, 3, 26, 6–12], — этот хрестоматийный образ «римлянина старого закала» был создан не на пустом месте. Маний Курий Дентат, победитель одного из талантливейших полководцев эллинистической Греции, эпирского царя Пирра, происходил из деревенской глуши, был бедняком, а после победы, которая навсегда отдала Италию в руки Рима, продолжал по-прежнему хозяйничать на своем крохотном поле и сам, своими собственными руками пахал его, засевал и снимал урожаи; посетители застают его в скромном крестьянском доме сидящим перед очагом и варящим кушанье из репы, довольствующимся грубой глиняной посудой [Циц. Госуд., 13, 40; Циц. Кат., 55; Плиний, 19, 87]; его дочь получает приданое от государства [Апулей, 18]. Во время I Пунической войны Марк Атилий Регул, командовавший римскими войсками в Африке, обратился к сенату с письмом, в котором обращал внимание на бедственное положение своего небольшого хозяйства: оно пришло в отсутствие хозяина в полный упадок, разорено батраками; Регул просил, прислав ему замену, отпустить его домой [Ливий, Сод., 18].
