, рассказывающий, как, спустившись по Днепру из Киева, он через шесть дней достиг земли половцев
[94]; а за шесть дней плавания можно было быть как раз между устьями Псела и Ворсклы, ближе к первому
[95]. Есть основания считать, что половцы кочевали и на левом берегу Сейма, между Курском и Вырем. По всей вероятности, кочевали они и на Среднем или даже Верхнем Осколе, судя по тому, как быстро они пришли в 1147 году на помощь князю Святославу Ольговичу на верховья Оки, к Мценску
[96].
Память о пребывании здесь половцев находим в названии «половецких лесков» по реке Зуше (приток Оки), около Новосиля. Все это свидетельствует, что половцы проникали севернее Курска и Ельца, этих оплотов Руси со стороны степей. Вероятно, именно сюда, на верховья Дона, собирался в 1185 году великий князь Святослав Всеволодович «ити на половци к Донови на все лето», «летовати на Дон», то есть стеречь, чтобы половцы, во время своих летних кочевий, не подходили близко к северским пределам и не беспокоили приграничных областей[97]. К тому же через Курск и Елец проходил древний торговый путь на Рязань и Муром, в Северо-Восточную Русь, также, очевидно, нуждавшийся в охране от половцев.
Итак, северными пределами кочевания половцев между Доном и Днепром были верховья Дона, Оки, бассейн Быстрой Сосны, далее на юго-запад между верховьями Сейма и Псела до реки Лохни (притока Сейма); еще дальше на юго-запад половцы были хозяевами течения Ворсклы и Псела, а иногда заходили со своими вежами даже за Хорол и Сулу (впрочем, так далеко на запад удавалось проникать половцам лишь в годы наибольшего их натиска на Русь — в конце XI и начале XII века). Все пространство от Псела и Ворсклы на восток, все течение Оскола, до его впадения в Дон, было «половецким полем»[98].
5
Большинство русских историков отрицали существование половецких кочевий на запад от Днепра, и в особенности в придунайской равнине. Те же из исследователей, которые признавали кочевание половцев у Дуная, считали, что они здесь появились лишь в начале XIII столетия.
Противники взгляда на пребывание половцев к западу от Днепра считали, что на днепровское побережье и к Дунаю половцы заходили лишь во время набегов на Киевскую Русь или Византию и что затем они снова возвращались к своим приазовским вежам. В доказательство этого М. Грушевский приводил слова летописи под 1152 годом: «…вся Половецькая земля… межи Волгою и Днепром» Однако эта фраза еще не исключает возможности, что «половецкая земля» была и вне этих пределов. Ведь простирались же половецкие кочевья на восток за Волгу, до среднеазиатских степей. Молчание киевской летописи до конца XII века о половцах дунайских и правого берега Днепра еще не может служить доказательством тому, что половцев здесь не было вовсе: киевская летопись XII века интересуется событиями, разыгрывавшимися преимущественно вокруг Киева, и почти совсем не следит за жизнью Галицкого и Волынского княжеств, которые должны были иметь дело именно с половцами дунайскими и правого берега Днепра. Но галийко-волынские летописи этого времени до нас не дошли. О том, что половцы разбивали свои станы и на правом берегу Днепра, у нас есть целый ряд летописных известий конца XII века. В 1190 году князь Ростислав Рюрикович напал с черными клобуками на половецкие зимовища у Протолчи (рукав Днепра около острова Хортицы). В 1193 году тот же Ростислав снова берет «вежа и стада» половецкие «по сеи стороне Днепра, по Рускои» (то есть на киевской, правобережной). Что князья считали себя здесь в половецкой земле, видно из слов летописи, что одна из стычек с половцами произошла «на Ивле на реце на Половецкой»; а Ивля находилась в трех днях пути к западу от острова Хортицы
