Урахов и Патимат помогали готовить обед. Супруги усердствовали на кухне. Урахов выбрал момент, когда он остался один, быстро подошел к плите, открыл крышку котла и вылил в него содержимое флакона...
Избавившись от флакона, он в первый момент повеселел, а потом его охватил животный страх. Однако внешне он старался быть спокойным. Уйти из дома хозяина сейчас невозможно, это вызовет подозрение. По инструкции, яд должен действовать через полчаса с момента попадания в организм человека.
Урахов стал более подвижным. За что он только не брался: то давал указание женщинам ускорить подачу блюд, то начал рубить дрова. Сейчас он горел одним желанием: поскорее убедиться в том, что яд начал действовать, и, когда поднимется переполох, незаметно сбежать из дома.
Остались считанные минуты. Когда Урахов с дровами поднимался по лестнице, ему навстречу спускался сын хозяина.
— Магомед, срочно отведи моего коня на наше пастбище и передай табунщику, чтобы он за ним получше смотрел.
— Хозяин приказал мне не отлучаться.
— Я переговорю с отцом, а ты делай то, что сказано.
Сын хозяина помог Урахову выйти из тяжелой ситуации: пока вернется с поля, «праздник» закончится, а самое главное, в момент суматохи его не будет...
Урахов отвел к табунщику коня и с пастбища пришел к себе домой. В мыслях было одно: хотя обед готовило много людей, в случае гибели красных командиров, он тоже попадет в поле зрения. На всякий случай он решил собрать необходимые вещи, документы и деньги, скрытые от жены.
...А Патимат все не приходила. Это еще больше беспокоило. Неужели ее задержка связана с этим делом?
Наконец-то пришла жена. Урахов бросился к ней:
— Ты что так долго не шла домой?
— Не могла же я оставить гостей без обеда. Кроме того, эти командиры просили нас танцевать и петь аварские песни. Простые они люди...
— Хватит, Патимат! Не влюбилась ли ты случайно в какого-нибудь красного? — сквозь зубы произнес Магомед.
— Почти, — смеясь, ответила Патимат.
— Всё благополучно у хозяина?
— Да, все командиры ушли в веселом настроении.
— Ну, слава аллаху...
С одной стороны, Урахов был доволен, что теперь ему не угрожала опасность, но с другой, — как он будет отчитываться перед Рустемом за этот провал?
...Шпион недоумевал: почему яд не подействовал?
