Поцелуй Лилит | страница 80
— И я с радостью тебя выслушаю, — ответил Мигель, уже успевший загореться огнем интереса.
— Ведь всё это не было взрывом, испепелившим всё в мгновенье ока. До середины тридцатых все было спокойно — мы находились в нормальных отношениях с арабами. Тысячи арабов работали на наших фабриках и плантациях, разгружали наши суда и ухаживали за нашими полями. Арабы стали есть ту же пищу, что и мы, начали одеваться так же, как и мы. Нам казалось, что они забыли о своей былой фанатичной религиозности, — вздохнув, он продолжил. — В тридцатые годы тучи начали собираться над Атласом: в селениях появились проповедники, призывавшие к джихаду, старейшины племен возжелали больше вольностей, а на стенах домов появились надписи… Да, обычные надписи — до тех пор, пока здесь не появились немцы, каждый день появлялись несмываемые надписи, призывавшие к «объединению арабов». Пока здесь британцы и американцы сражались с итальянцами и немцами, арабы притихли — они искали новых сторонников, тихо собирая военное оружие и технику.
— Хуже ли стало с приходом немцев? — спросил Мигель.
— С одной стороны, немцы поддерживали порядок в арабских селениях, но они же склоняли на свою сторону старейшин, одаривая горные племена бесценными знаниями, связанными с использованием военной техники и оружия, подрывом и воздушной разведкой. В сорок пятом, девятого мая, когда по всем радиоканалам передавали о капитуляции Германии, напряжение здесь превратилось во взрыв — тысячи мусульман вышли на улицы. То, что мы сразу посчитали мирной демонстрацией закончилось резней… Тогда мы впервые столкнулись с неописуемой жестокостью: они убивали наших женщин и детей, пытали жандармов и метили тайными знаками дома тех, кого, щедрыми списками, записывали в число своих врагов. В тот день они показали нам, что воспринимают нашу мягкость и благородство, как проявление слабости. Мы щедро заплатили им — тогда, вместе с жандармами, каждый черноногий, взяв в руки оружие, шел биться насмерть с теми, кто вышел против нас. Их кровь лилась рекой, а нам показалось, что это всё закончилось, но мы тогда заблуждались… В том же году прошли волнения по всему Алжиру — во время одной из стачек, на нашем руднике, был убит мой отец, как и некоторые другие черноногие. Шахтеры и батраки, участвовавшие в этих преступления, убежали в горы. Эти несколько групп преступников и стали основой для формирования ядра их организации — Фронта Народного Освобождения. Тогда их было сорока человек.