Проснувшись, Массиньи чувствовал себя еще более усталым, чем утром. Какие-то странные чувства остались после всего этого, и похожего, и, одновременно, не имеющего ничего общего с другими образами, раннее приходившими к нему во время сна.
Подойдя в другой конец комнаты, он взял крупный пакет из плотной бумаги и, аккуратно открыв его, разложил содержимое на кровати. Здесь было более двухсот фотографий Фабьенн, сделанных в Париже, в саду Тюильри, Ренне, в Броселиандском лесу и в Эруан Фау. Не менее часа Мигель рассматривал эти снимки, а затем, приложив к ним несколько сотен карандашных зарисовок, сделанных ним на бумаге, запечатал в более крупный пакет. Оставив его в дорожной сумке, он мог не беспокоиться, что кто-то воспользуется или же просто без спроса возьмет этот пакет.
Теперь, когда жара уже успела спасть, у Мигеля была возможность пойти на чуть более долгую прогулку.
Выйдя из отеля, он направился в обратную от моря сторону. Чем более он удалялся от приморской части города, тем более холмистым становился рельеф. По мере удаления от кварталов, где жили черноногие, кварталы менялись. Все менее и менее часто здесь встречались магазины и офисы, а на смену многоэтажным комфортабельным зданиям и небольшим обособленным коттеджам пришли огороженные глухими рядами стен особняки. Мигель и не заметил, как оказался в месте, абсолютно не похожим на тот, Оран, с которым он успел познакомиться утром.
Теперь у Массиньи была возможность оценить бессмысленность прогулки. Его окружали одноэтажные дома без окон, построенные из необожженных кирпичей. Лишь в немногочисленных двухэтажных зданиях было одно-два окна на втором этаже. Грунтовое покрытие заменяло здесь брусчатку, а на смену улицам пришли узкие проходы между домами. Увидев, что теперь его окружают коричневокожие люди, некоторые из которых были одеты в традиционные длинные туники и фески, он осознал, что находится в арабском пригороде. Несмотря на то, что прохожих на улицах было мало, он чувствовал пристальные взгляды со всех сторон. Здесь Мигель не увидел ни одной женщины — его окружали лишь старики и юноши, едва вышедшие из подросткового возраста.
Блуждая здесь, он только начал понимать, что заблудился. Слишком давно, еще в европейских кварталах, он свернул с прямой дороги и едва мог ориентироваться. В поисках наиболее высокой точки, с которой, можно было бы, над крышами грязных зданий, рассмотреть путь к приморской части, Мигель оказался в кривом переулке, переполненном людьми.
