— Дело в том, что в конце девятнцадцатого, а затем, и через несколько десятилетий в этом замке пытались сделать неудачные перепланировки, чем и значительно понизили его стоимость, — вздохнув, Мигель добавил. — У моей подруги уже собрана определенная сумма, а сейчас я могу добавить сумму в полтора раза большую. Всего же так у нас наберется около восьмидесяти процентов от необходимой суммы. Оставшиеся двадцать процентов и средства на первые несколько месяцев реконструкции я смогу добавить после того, как закончу с одним делом, но я боюсь, что суммы, которые придется затратить на посредников выбьют нас из колеи, — разочарованно произнес Массиньи.
— Послушай, Мигель, — вмешался Ортега. — Еще давно Фабьенн рассказала мне о замке, во многом подобном Эруан Фау. Видишь ли, я давно варюсь в этом котле и могу помочь обойтись без посредников… К тому же, дружище, если ты откажешься от всех этих безумных заданий, то я смогу во много помочь вам…
— Прости, но это будет нечестно с моей стороны, — резко бросил Массиньи. — Я согласен на эту работу… К тому же, у Фаб есть идея приобрести квартиру на авеню Версаль, в чём я хотел бы ей помочь.
— Мигель, можете не переживать — если вы поможете нам, мы тоже поможем вам в ваших начинаниях, — произнес Франц.
— Я согласен. Ознакомьте меня теперь с условиями…
— К дьяволу, ты такой же безумец как и мой сын, — усмехнувшись, произнес Хорхе, кивнув на парня, доселе молчавшего, сидевшего напротив Массиньи.
Перед собой он парня, который был на два, или даже на три года младше него. За исключением цвета глаз и такой же небольшой бороды, этот юноша был полной противоположностью своего отца: даже сидя он казался достаточно высоким, широкоплечим, с крупными резкими чертами лица — типичный бургундец, как и, по словам Хорхе, предки его матери.
— Да, я весь в своего отца. Не будь он безумцем, не сидел бы здесь, — усмехнувшись, произнес сын Ортеги.
— Ведь я тоже говорил Теодору, — кивнув на сына, произнес Хорхе. — Я просил, чтобы он не лез во все эти дела, и каждый раз он появлялся здесь, идя мне навстречу, — рассмеявшись, он добавил. — Впрочем, я очень ценю его умение настоять на своем и не сдавать свою позицию.
— В пять часов вечера отходит теплоход, следующий, по регулярному курсу, в Аяччо. Утром мы будем там, — произнеся это, Жозеф кинул взгляд в сторону моря, обозримого через окна кофейни. — Возле Аяччо расположен мой склад, да и рядом имеются остатки старого военного аэродрома. Как раз, несколько дней назад, я привез туда из Орана самолет.
