Несколько минут они просидели в тишине. Допив кофе, Хорхе резко прервал минуты молчания.
— Всего, нужно будет совершить около шестнадцати полетов: восемь — с Корсики в Оран, восемь — из Орана на Корсику. Примерно, восемь полетов в неделю. Ты сможешь совершать все перелеты туда и обратно в будние дни, а в выходные можешь видеться с Фабьенн, — с дружеской улыбкой произнес Ортега, а затем, посмотрев на часы, добавил. — Кстати, тебя, наверно, уже заждались.
Хлопнув себя ладонью по лбу, его собеседник быстрым шагом направился в сторону входной двери. Когда Мигель, пройдя по коридору, дошел до двери квартиры, в которой жила Фабьенн, он услышал голос Хорхе, все еще смотрящего ему вслед.
— Мне жаль, но я должен еще раз напомнить, что пока у тебя есть шанс передумать. Но… если ты уже войдешь в это болото, то обратной дороги из него не будет.
Услышав шум, хозяин мясной лавки, читавший газету, сидя у входа в свой магазин, посмотрел на автомобиль, остановившийся в нескольких метрах от него. Из машины, нового, хотя и недавно перекрашенного шевроле, вышли двое мужчин.
— Альфонсо, купи же себе наконец-то очки, — произнес один из них. И, не успев к нем присмотреться, Альфонсо Ломбардо узнал в нем Элвис Коннелла, своего давнего товарища.
Владельцу мясной лавки, Ломбардо, было около пятидесяти пяти лет. Высокого роста, очень коренастый, с широким квадратным лицом и крупной челюстью, этот человек все еще обладал достаточно воинственным обликом первобытного воина, несмотря на округлый живот и заметную залысину.
— Нашелся повод навестить старых людей? — произнес Альфонсо, похлопав Элвиса по плечу.
— Этот парень готов заплатить за того наркомана, — тихо произнес Коннелл, кивнув на своего спутника. — Ты его, наверно, помнишь. Это — Джереми Лартер, с которым тебе уже приходилось иметь дело.
Кивнув, владелец магазина пригласил гостей в помещение. Двое парней, в майках, забрызганных свиной кровью, едва успевали обслуживать утренних клиентов. Ломбардо, стараясь никого не тревожить, провел гостей в складские помещения. Когда они дошли до двери холодильной камеры, он еще раз оглянулся вглубь коридора.
— Он здесь, — тихо произнес Альфонсо, открывая дверь холодильной камеры.
— Подожди. Ты же не хочешь, чтобы он запомнил наши лица, — шепнул на ухо Лартеру Элвис. Достав из карманов куртки две вязаные лыжные маски, он, надев одну на себя, передал другую Джереми.
Помещение, в котором хранились свиные и говяжьи туши, представляло собой старую рефрижераторную камеру, снятую с железнодорожного вагона. В углу камеры, подальше от свиных туш, сидел человек. Легкий свитер едва ли защищал его от температур, ненамного превышающих нулевую отметку.
