— Я — Мигель Массиньи, — сказал Мигель, протягивая руку своему собеседнику.
— Если бы я не знал, как тебя зовут, сынок, то и не стал бы звать сюда… Лукас Дженовезе, — рассмеявшись, в ответ, протянул руку его собеседник. В это время второй мужчина, пару минут назад разговаривавший с Дженовезе успел исчезнуть в переулке, отпечатавшись лишь смутным образом в памяти Мигеля.
— Говорить о деле будем прямо здесь? — с немалой долей иронии произнес летчик. После чего, его собеседник, осмотревшись по сторонам, жестом повел Мигеля и его спутника за собой.
Первый этаж ресторана представлял собой зал обыкновенного, для Восточного побережья, заведения — бар, сцена, полтора десятка, рассчитанных на дневных посетителей, столиков, вдоль окон, и восемь бильярдных столов. Ни название — «Утопия», ни обстановка зала на первом этаже ничем не выделяли это заведение среди многих других в Бостоне. Первый и второй этажи были соединены широкой гранитной лестницей, отделанной мрамором и застланной зелёным ковром. Второй этаж заметно отличался от первого: несколько десятков удачно размещенных столиков, сделанных из цитрусовой древесины освобождали посетителей в любой части зала от проблем с соседями; пятиметровый потолок, украшенный лепниной и вместе с высокими широкими окнами создававший иллюзию огромного пространства; медные светильники на стенах и огромные люстры, имитирующие работу венецианских мастеров. Скатерти и шторы были сделаны из европейских тканей, а на стенах можно было лицезреть обилие картин… Это первое, что бросалось в глаза — подлинники малоизвестных европейских авторов, скупленные у коллекционеров антиквариата, чередовались с репродукциями мастеров эпохи Ренессанса.
— Нам туда, — Дженовозе указал рукой на малозаметную дверь в конце зала. По мере продвижения через свободный от посетителей зал бросалась глаза еще одна особенность ресторана — между и первым и вторым этажом было множество несовпадений в планировке, что было заметно лишь опытным наблюдателям. За счет этой разницы в планировке владелец мог с легкостью обустроить в промежутке между этажами несколько комнат: так поступали до Великой войны, когда искали возможность разместить тайные комнаты для курения опиума, так поступали в конце двадцатых, когда искали помещения для хранения виски и рома, так поступали и после войны.
Второй и третий этажи были соединены узкой деревянной лестницей, собранной из композитных элементов. Это превращало третий этаж в своеобразную цитадель — в случае появления незваных гостей лестница могла бы быть разрушена или разобрана в мгновение ока, а у людей на третьем этаже появился бы достаточный промежуток времени для избавления от следов своих нечистых дел.
