— А захочет ли прекрасная незнакомка увидеть моих демонов в лицо, — произнес Массиньи и, дождавшись кивка своей собеседницы, продолжил. — Я предлагаю игру: сейчас я расскажу прекрасной незнакомке многое о себе, не зная даже, как её зовут, а она пообещает когда-то открыть все свои карты и мне.
— Каждый из нас спустится в потемки чужого прошлого, но кто-то получит в награду чужую тайну, а кто-то — демона… верно? — незнакомка с интересом рассматривала своего собеседника.
— Меня зовут Мигель. Я родился в Марселе, а вырос в Бостоне… — начал свой рассказ Массиньи.
Пока дождь продолжал орошать Шаннон, Мигель рассказывал о том, как судьба его навсегда связала с археологией и искусством, историей и реконструкцией. Он рассказывал о своих прошлых путешествиях в Британию. Он рассказывал многое, хотя и избегал самых темных страниц своей жизни, о которых даже последний безумец не рассказал бы первой встречной незнакомке. Теперь у него появилась уверенность в том, что он когда-то сможет быть на один шаг впереди Дженовезе. Лукас смог победить его в первый раз — он узнал все тайны Мигеля и раскрыл все его карты. Лукас успел возгордиться тем, что ему успели стать известными чужие карты, но Массиньи разрушил его превосходство, рассказав столь многое красавице-незнакомке.
— Семнадцатое мая, четверг… — прервав свой рассказ, тихо произнес Массиньи. — Вылет через полтора часа… Прости, я должен спешить, — теперь уже громко он произнес, пожав плечами.
— А что, если мы больше никогда не увидимся, и я не смогла отплатить тебе тем же? — спросила незнакомка, всматриваясь в глаза своему собеседнику.
— Позволь, я тебе напоследок расскажу одну легенду.
Его собеседница уже знала, что отец матери Мигеля происходил из Браги, города в северной Португалии, а мать — из небольшого городка на берегу реки Вилен, на границе Бретани и страны Луары. И там, и там, в памяти людей всё еще были живы кельтские легенды, а духи прошлого не были забыты.
— К северу от Брагансы люди помнят Вириату, — продолжил Мигель. — Он родился на рубеже эпох, когда Римская империя, ставшая отчим домом для лузитанов, рухнула, а орды захватчиков заполнили западные провинции бывшей империи. Его назвали в честь человека, который задолго столетий до этого остановил римское нашествие, но теперь Вириату, на краю земли, пришлось столкнуться с нашествием варваров-свевов. Он объединил людей своей долины и остановил захватчиков, он пресек разбойничьи набеги готов, но он был проклят… — вздохнув, Массиньи продолжил. — Когда к нему прибыли христианские проповедники, он изгнал их из долины, сказав, что там, где ступил копытом иберийский бык, нет более места Богу христиан — за это Вириату был проклят.
