— У одного человека… видного и уважаемого, есть к тебе несколько вопросов. Ответить на несколько простых вопросов — это не то же самое, что целый день корпеть над картами и копаться в земле… и это не то же самое, что измерять каждый угол какой-то старой церквушки или искать какие-то особенные масляные краски, которые уже двести лет никто не производит, — на мгновение отвлекшись, Лоренцо продолжил. — Ты согласен побеседовать с этим человеком?
Задумавшись, Мигель кивнул головой.
— Я оставил свою машину в Бостоне — меня подбросил один знакомый водитель, поэтому тебе придется отвезти нас в город… Я покажу тебе дорогу в нужное место, — улыбнувшись, Лоренцо похлопал своего собеседнику по плечу, и они направились в сторону узкой заасфальтированной площадки, едва ли готовой обслужить всю публику, приезжающую на аэродром.
Дорога между Провиденс и Бостоном, возведенная всего лишь семнадцать лет назад, в год окончания войны в Европе, всё еще уступала новым широким автомагистралям, соединяющим мегаполисы Восточного побережья и «одноэтажный» Средний запад, но это уже была не та узкая грунтовая полоса, какой её помнили до Рузвельта.
Тёмно-синий «Бьюик», одно из новых приобретений Мигеля, менее чем за час преодолевал семидесятикилометровый путь в Бостон. Вдоль дороги мелькали заводские здания, в великом множестве, выросшие здесь, всего лишь, за последние сорок лет и всё еще уступавшие место лесам. Здесь же виднелись церкви Колониальной эпохи, помнящие начало Войны за независимость, и заброшенные фермы, уже выкупленные предприимчивыми дельцами для возведения на их месте новых автобаз и складов, но все еще стоящие громадами вдоль обочины, словно мертвые часовые, так и не покинувшие свой пост. Лоренцо молча вглядывался в дорогу, стараясь не рассказать слишком много своему приятелю о человеке, желающем расспросить летчика.
Лоренцо ДиМуччи вырос в семье американского докера сицилийского происхождения и дочери греческого моряка. Его отец был дальним родственником семьи Коломбо, ведущей борьбу за власть в нью-йоркском Бронксе. Но, каждый раз, уличные войны на окраинах Нью-Йорка давали о себе знать и в доме простого бостонского докера — так было до тех пор, пока Нунцио ДиМуччи не вернулся вечером из припортового бара, а через неделю его обезображенное тело нашли в одном из болот к юго-западу от города. Лоренцо никогда не отличался физической силой или безрассудной жестокостью — качествами, столь ценимыми в той среде, в которой он вырос. Но в Лоренцо в единую мозаику смогли сложиться хитрость, учтивость, умение лгать и невероятная жажда маленького человека к власти, дававшая ему сил для борьбы, но в то же время туманящая его взор и испепеляющая всё вокруг.
