Новые подходы
Из всего этого американские специалисты делают вывод о том, что прогнозирование будущего, включая возможное поведение военно-политического руководства государств — объектов разведки, представляет собой весьма сложный процесс анализа и требует новых мыслительных подходов и, что самое главное, новой методологии и, вероятно, серьезных организационных изменений в системе разведки, поскольку будущее, даже в среднесрочной перспективе, почти всегда отличается от представляемых в настоящее время прогнозов.
Формирование отвечающего реальности собственного видения сущности революции в военном деле и прогнозирование РВД в государствах — объектах разведки, подчеркивают американские эксперты, не может быть обеспечено за счет ныне существующей архитектуры разведки, но лишь путем ее оптимизации в целях удовлетворения уникальных требований, которые будут предъявлять перспективные технологии, концепции и доктрины. Во-первых, в обозримой, а тем более средне- и долгосрочной перспективе разведка должна быть в курсе нюансов развития РВД и параллельно обдумывать предложения относительно новых форм и способов ведения военных действий, в чем, повторимся, и состоит задача постижения результатов этой революции. Во-вторых, разведка в состоянии сделать и должна провести комплексную сравнительную оценку развития своих систем управления вооруженными силами и оружием и противника на всех уровнях с тем, чтобы определить, какие же доктрины, концепции и соответствующие им организационные преобразования потребуются для того, чтобы отвечать требованиям перспективных форм и способов ведения военных действий. Американские эксперты полагают, что вопрос состоит не в том, необходимо ли осуществить преобразования в системе военной разведки, а в том, каким образом и как быстро это сделать.
Революция в форме стратегии компенсации
Группа отечественных ученых под руководством академика А. А. Кокошина вскрыла важнейший феномен нынешних революционных преобразований в военной сфере, базирующийся на нетривиальных взглядах и, соответственно, официальных документах англосаксонского оборонного истеблишмента, главным образом американского. Сутью данного подхода является фактическое деление послевоенного периода непрекращающейся РВД на три этапа, нашедшие свое теоретическое обоснование в так называемых стратегиях компенсации (СК) [3]. Впервые идею такой классификации выдвинул заместитель министра обороны США Роберт Уорк в 2014 году, аргументировав это неизбежными финансовыми ограничениями оборонных бюджетов страны на всем протяжении послевоенного периода в силу физической невозможности выделять на военное строительство столько средств, сколько якобы нужно вооруженным силам, то есть в неограниченных масштабах [65]. Этот недостаток, по мнению Р. Уорка, компенсировался технологическими инновациями, которые и являлись своеобразными двигателями РВД. В качестве первой послевоенной стратегии компенсации Уорк рассматривает концепцию «нового взгляда» американского президента Дуайта Эйзенхауэра 1950-х годов, в качестве второй — стратегию компенсации середины 1970-х годов. Стержнем третьей стратегии, якобы определяющей тенденции оборонного строительства, является разработанная американскими теоретиками и опубликованная в том же 2014 году бывшим министром обороны Чарльзом Хейгелом «Оборонная инновационная инициатива». Основанием для очередного этапа является массовое применение военно-промышленным комплексом (ВПК) «технологий, меняющих правила игры», то есть технологии или набора технологий, применение которых радикальным образом меняет соотношение военной мощи между конкурентами и моментально делает устаревшими политику, доктрины и управленческие механизмы противника [3]. Концепция «нового взгляда», родившаяся после войны в Корее, делала акцент на компенсацию численного превосходства вооруженных сил коммунистического блока посредством наращивания ядерного потенциала. Именно в этот период американцы и их союзники, воспользовавшись своим преимуществом в развитии ядерных технологий, разработали и оперативно оснастили свои вооруженные силы большим количеством ядерного оружия, включая тактическое. Однако с приобретением Советским Союзом соизмеримой ядерной мощи к концу 60-х годов убедительность первой стратегии компенсации резко упала. Архитекторами второй стратегии середины 1970-х — начала 1980-х годов считаются тогдашний министр обороны США Г. Браун и его команда. Упор был снова сделан на прорывных технологиях. Именно в этот период и были заложены основы разработки комплекса технологий для высокоточного оружия, управления, связи, целеуказания, навигации и, не в последнюю очередь, разведывательных комплексов. Реализация данных технологий имела место в военных конфликтах 90-х годов XX и начала XXI века. Однако в настоящее время, по мнению американских специалистов, ситуация складывается таким образом, что вероятные противники США уже сами вышли на такой уровень разработки технологий, который позволяет сравнивать их с достижениями американских ученых в оборонной сфере. Следовательно, пришло время очередной стратегии компенсации. Пока только ясно, что, как отметила в январе 1915 года Катрина Макфарленд, помощник заместителя министра обороны США по закупкам, технологиям и логистике, приоритетными областями для проведения исследований должны быть «автономные системы, человеческие системы и когнитивные науки, электронное оружие, квантовые вычисления, гиперзвук и работа с „большими данными“» [20].
