Куна всё поняла, она была умницей.
У дельфинов, как у людей в самом-самом раннем матриархате, нет никаких боёв за самку, никаких выяснений отношений между самцами. Можно только красоваться, стараться обратить на себя внимание, прыгать выше всех, плавать быстрее. Выбирает самка.
В стае было не так много свободных самок, и у них был выбор. Дэн ревниво поглядывал, как его игрунья принимает знаки внимания их сверстников и самцов постарше.
Пока только знаки внимания, прыжки, общие танцы, игра в догонялки. Зачем, зачем ей это нужно?
Послышались сигналы разведчиков. Они нашли большой косяк, три часа пути. Это означало, что вся молодёжь, и взрослые, кроме беременных и самок с малышами, должны отправляться на охоту.
В стае все отлично знали свои обязанности. Сейчас они нагонят косяк, окружат его и свистом, щёлканьем, плеском пригонят сюда, к своей стае, к мамам с малышами, старикам. И будет настоящий пир!
До косяка надо было плыть на голоса разведчиков, и Куна снова была рядом, живая и весёлая в предвкушении охоты. Косяк уже можно было различить и по своим эхолотам, и по чайкам, что вились над ним – разведчики не давали рыбе уходить на глубину.
И вот уже азарт охоты охватывает всех, никто даже не пытается полакомиться – свит, щёлканье, весёлая перекличка, и рыба в панике бросается туда, где есть просвет от этого шума и гвалта – именно туда, куда её гонят дельфины.
А ночью Куна подплыла к нему близко-близко, и отскочила. И снова подплыла, и снова отскочила. И он поплыл за ней, как привязанный, дальше, дальше, за риф, в тёплую, залитую луной лагуну.
А на рассвете он опять кричал на всё море:
– Куна!
– Ку-на-на! – повторяло эхо.
И она приплыла на его зов, и не отходила больше, и все самцы, которые пытались обратить на себя её внимание, нехотя ушли искать себе другое счастье.
Сергей увидел на причале Женю с Лесей, счастливую, с цветами, и сердце его дрогнуло.
Неужели она теперь всегда будет ждать его из плаванья? Неужели после стольких лет ему будет, зачем и к кому возвращаться на берег!
Будет, кому слать радиограммы, и не завидовать сослуживцам, которые за несколько дней до причала не находили себе места на судне.
– Женя! Здравствуй! Надо же, и цветы мне. А это…
– Леся, моя сестра.
– Здравствуйте, Леся.
– Можно на ты. И можно обнять меня и Жеку, то есть, сначала Жеку, потом меня. Сестра, наконец, раскололась и рассказала про вас родителям. Идёмте к нам обедать?
– Так, сразу? Пойдём, посидите у меня в каюте, пока я освобожусь.
