– Твоя свобода – это тысяча щепотей пепла, лильган, – сказал Шторм.
Что? А ведь мне показалось, что мы почти подружились! Что он все понял, что он поможет! Да я уже попрощалась с Последним Берегом!
Дура вдвойне.
Нет здесь никаких друзей. Есть преступники, которым нужен пепел. Есть пленница.
И этот ильх, который умеет очаровывать, ласкать водяной струей, завлекать лазурью в глазах. И целоваться, чтоб его демоны сожрали!
Я выдернула из его рук ладонь. Шторм смотрел мне в лицо, словно хотел утешить, но не знал, что сказать. Но все его утешения – пустой звук. Саленгвард проклят, лишь боги знают, что еще таится за его стенами. А тысяча щепотей – действительно очень много. Теперь я это понимаю.
Вздернув подбородок, я смерила его презрительным взглядом.
– Кажется, я поняла, что значит знак на твоем лице. Из рук одного убийцы я попала в лапы другого.
Волна ударила в лодку с такой силой, что едва ее не перевернула. Море вокруг нас потемнело, забилось злой рябью.
– Рад, что ты все поняла, чужачка, – медленно, почти растягивая слова, сказал Шторм.
– Ненавижу тебя! – Я вскочила, сжимая кулаки. В этот момент мне хотелось его ударить. – Лучше бы ты меня не спасал!
– И правда, лучше! – рявкнул Шторм. – Зря клюнул на слезные мольбы о помощи неблагодарной девы! Таким, как ты, не место на фьордах.
– Я бы с удовольствием их покинула! – огрызнулась я.
– Заплатишь долг Последнему Берегу, и я лично отволоку тебя за Туман! – яростно прошипел ильх.
– Негодяй!
– Ты даже не представляешь, какой!
– Да ты… ты! – Я задохнулась словами. Эмоции – острые, сильные, перченные – бились внутри, не давая дышать и думать. Хотелось кричать и даже топать ногами, хотелось крови. Но ильх не дал мне возможности продолжить. Он выпрямился во весь рост и, без всплеска скользнув в воду, ушел в глубину.
А я осталась, размышляя обо всем, что не успела сказать мерзавцу, о мертвом городе, поцелуе и проклятом убийце.
А еще о том, как мне добираться до берега без весла.
Фьорды согрелись.
Вода теплее с каждым днем, утренний туман уже не кусает кожу, а ласкает ее, словно рука нежной девы. Скалы посветлели от молодой зелени, а скоро станут пестрыми от цветов.
Время любви и игр для каждого дитя фьордов. А особенно – для тех, кто рожден от Зова Ньордхегга.
Время, которое Шторм ненавидел.
В это время его жизнь менялась и почему-то снова – в худшую сторону.
Он ушел в глубину. Туда, где властвует вечная стужа. Туда, куда не добраться лучам солнца. Туда, где нет жизни, ни одной плоской пучеглазой рыбёшки, ни одной надоедливой каракатицы. Где можно свернуться кольцом и смотреть на мертвые, одинокие скалы. Где нет места воспоминаниям и прошлому. Как и фьорды, они оживают с приходом лета.
