Дальше не о чем было говорить, и я начал прислушиваться к разговору тети Нади с мамой. Тетя Надя и в этот раз расхваливала свою Сану.
— Уже и не знаю, что из нее получится. Профессор какой-нибудь, не меньше! От книг за уши не оттащишь. Правда, я иногда и сержусь: ведь к венику не притронется, хоть сору будет вокруг нее до колен. И тарелку тоже не вымоет. Другие девочки вышивают, а она даже иголку не умеет держать в руках. Спрашиваю: «Что ты, Сана, будешь делать, когда вырастешь? Кто тебе будет пищу готовить? Кто тебе будет комнату подметать?» А она отвечает: «У меня домашняя работница будет». Ты слышала, Оксана, что-нибудь подобное?
Тетя Надя и мама смеются. Сана словно и не слышала ничего — роется в книгах.
— А мой не очень увлекается книгами, — это уже мама обо мне заговорила. — Зато трудиться любит. Что поручу — все сделает. И вот целую неделю с дедушкой рыбу ловил.
Ах, эта мама! Обязательно надо меня в краску вогнать. Вот сейчас Сана начнет расспрашивать, как я рыбачил. Однако Сана, как видно, не очень интересовалась рыбой.
— А у вас в школе есть библиотека?
— Есть.
— А книг там много?
— Каких?
— Ну таких, которые с приключениями.
— Не знаю. Я больше читаю исторические… Да еще стихи.
Сана презрительно оттопырила губу:
— Фи! Стихи. Нечего мне больше делать! А исторические — скучные.
Мне самому было невероятно скучно с Санкой. И я начал просить маму:
— Мама, я пойду погуляю.
Мама ничего не сказала, а тетя Надя начала стыдить меня:
— Вот так гость! Только в дом, и уже стрекача задать готов. Разве у нас тебя принуждают работать? Гуляй себе на здоровье. Сана! Ты почему не занимаешь гостя?
— А он приключений не любит, — пояснила Сана.
Тогда тетя Надя посоветовала мне:
— Это плохо, Данило. Читать надо много. И вообще — учиться надо, большим человеком станешь. А если не будешь читать, вырастешь таким, как тот Фомка, что на рыббазе.
Я только фыркнул. Ого! Как Фомка. Разве может кто-нибудь сравниться с Фомкой? Ведь он все моря и океаны знает, как свои пять пальцев.
Затем тетя Надя усадила нас за стол. Угощали жареной скумбрией и варениками. От рыбы я отказался — она мне уже в горло не лезла, — а вареники ел охотно. Оксанка тоже ела вареники и в то же время заглядывала в книгу. При этом она измазалась сметаной, словно ей кто приклеил белые усы и бороду. Я взглянул на нее и прыснул со смеху. Тогда тетя Надя сказала:
— Эх ты, красавица! Поди хоть умойся, а то вон парни над тобой смеются.
Оксана, сконфузившись, пошла умываться. А я тихонько вылез из-за стола, незаметно подошел к порогу и — в дверь!
