Дедушка до самого захода солнца, а затем уже, пока совсем не стемнело, рассказывал мне о своей жизни. И о том, как он воевал с врагами еще во время гражданской войны, в отряде Железняка, — того самого матроса Железняка, о котором в песне поется; и о том, как после разрухи рыболовецкий промысел в Черном море налаживал; и как в Отечественную войну партизанил в одесских катакомбах. Я слушал дедушку затаив дыхание.
— А вы, дедушка, самого Железняка видели?
— Вот как тебя, внучек.
Я немало книг прочел о партизанах. И не раз снилось мне, что я, обвешанный гранатами и патронами, ходил с партизанами непролазными лесами, прокладывал в пущах тропы и дороги. Я слышал во сне, как надо мной шептались вековые сосны, видел, как над моим лесным шалашом склоняли густую листву ветвистые дубы. Но я, хотя и читал об этом, все же не мог себе представить, как это партизанят под землей. А выходит, что дедушка и под землей партизанил.
— Испортили мы крови фашистам, во веки веков не забудут, — говорил дедушка. — Ни днем, ни ночью покоя им не давали. Они сверху, на земле, сидят, а мы под землей. Ого, попробуй тут, фашист проклятый, спокойно спать, если под самой твоей кроватью, может, партизан сидит. А мы всегда появлялись, когда нас не ждали. И, бывало, такой шум поднимем в городе, что небу жарко.
Дедушка задумчиво щурит глаза, смотрит куда-то в морскую даль.
— А фашисты боялись ходить в катакомбы?
— Ходили, мерзавцы. Со страхом божьим, с оглядкой, но ходили. Заваливали выходы, выкуривать нас пробовали, даже ядовитые газы пускали. Да ведь катакомбы без конца и начала, все выходы не завалишь и всех партизан не перебьешь. Одного убивали, а пятеро новых приходило. Вот так, внучек, жизнь к нам самой плохой стороной поворачивалась.
Солнце — красное, круглое, большое — начало тонуть в море. Я смотрю на дедушку, вижу, как у него золотятся большие длинные усы, как бьется на смуглом виске синяя жилка, как задумчиво светятся дедушкины глаза, и не смею перевести дыхание. Так вот какой у меня дедушка! Друг матроса Железняка, партизан Отечественной войны и знаменитый рыболов. Кто еще может похвастать таким дедушкой? Ах, если бы и мне таким, как дедушка, вырасти! Чтобы и рыбаком, и таким храбрым. Тут я вспомнил, что дедушка к тому же и шпионов вылавливает — тех тайных врагов, что ползут, как гадюки, на нашу землю.
— Дедушка, расскажите, как вы шпиона поймали.
Дедушка рассказывает. Он не торопится. Рассказывает совсем не так интересно, как в книгах пишут о шпионах, — без всяких ужасов.
