, и он любил выращивать дикие цветы, но больше всего ему нравилась Барбра Стрейзанд.
Отношения с Джейсоном складывались очень легко. Ему не нравилась тяжелая музыка, но у нас было достаточно общих интересов, чтобы чувствовать себя друг с другом уверенно. Он не пил и не курил, и вообще мы были на мели, поэтому редко куда-то ходили. Обычно оставались дома, залипали в телик… и слушали альбомы Барбры Стрейзанд.
Про Джейсона я, разумеется, трепать не собирался. Соседи по общаге про нас знали, но я даже и не думал знакомить его с семьей или группой. Было здорово, что я не один, и, таким образом, стал понимать, почему я – гей: «Оказывается, может быть и ВОТ ТАК!»
Отношения были очень комфортные, но не уверен, что мы вообще когда-либо относились друг к другу серьезно. Я ни разу не был у него дома – думаю, он все еще жил с родителями. Оставался у меня в Ютри-Эстейт, но дальше ласк не заходило.
Я встречался с Джейсоном несколько месяцев, может быть, даже год, а потом мы просто… сдулись, и чувства угасли. Обошлось без сцен – не припомню ни одного резкого слова в адрес друг друга за время, что мы были вместе. Страсти не было, но, во всяком случае, я понял, как бывает, когда есть парень.
Партнер.
Осенью 1974-го Judas Priest отправились на гастроли в поддержку альбома Rocka Rolla. Было несколько запоминающихся моментов. Мы вернулись в клуб Marquee, а также выступили в престижном клубе Barbarella в Бирмингеме.
В туре нас не покидало чувство разочарования из-за того, что альбом с треском провалился. Вернувшись в начале 1975-го в Европу, мы сразу же ломанулись в местные магазины пластинок, надеясь увидеть на полках Rocka Rolla. Его не было. Нигде.
Gull Records нас развести решили?
В европейском туре было немало неудач – к тому же мы с Яном конкретно задубели во время снежного бурана в Германии. Эта история не для слабонервных.
К этому моменту мы уже забросили свою развалюху и умудрились достать подержанный гастрольный фургон «Мерседес». Это было значительное обновление… Пока мрачным февральским вечером Джон Хинч не пытался отважно провезти нас через буран, а за окном -31 °С.
Мы ехали на концерт в Штутгарт, но из-за кризиса на Ближнем Востоке ввели нефтяное эмбарго, поэтому по автобанам проезд был разрешен только фурам и рабочему транспорту. Дорога была как каток, и мы буквально ползли сквозь метель со скоростью 32 км в час.
Было настолько холодно, что дизель в двигателе замерз. Фургон последний раз проскользил по ледяному покрову и остановился.
