Я «гонял лысого» при любой представившейся возможности, и в школе было то же самое. Встречался с ребятами из Бичдэйла, которых, как и меня, научили мастурбировать… и мы друг другу дрочили.
У нас был замечательный тайничок. Учился я по-прежнему хорошо, и меня назначили школьным библиотекарем. Мне это нравилось, и я каждый день ходил в киоск, забирал газеты и относил в библиотеку.
Но больше всего радовало, что к библиотеке примыкала небольшая фанерная пристройка, где работали над десятичной классификацией Дьюи[11]. Там нас никто не мог найти – во всяком случае, мы так думали, – поэтому можно было без проблем забежать и «спустить», доставив друг другу удовольствие, когда было такое настроение. То есть… всегда.
Однажды после обеда мы с хорошим другом по имени Пит Хиггс пошли в эту комнатушку. Все было как обычно: сначала мы усердно работали над проектом по английскому языку; а через минуту уже друг другу дрочили.
Мы с Питом катались по столу, одежда была наперекосяк, а брюки спущены до лодыжек, и тут я взглянул на закрытую дверь. На ней была тонкая стеклянная полоска, которую раньше я никогда не замечал, – и я увидел перекошенное от шока лицо учителя по английскому языку.
Черт!
«Спускайся!» – шикнул я Питу, и мы спрятались под стол. Сидели, сгорбившись, а сердце стучало, как паровой молот на заводе через дорогу.
Учитель не вошел, но у меня чуть сердце не выскочило.
Ох, бля!
А вот это уже хреново. Я был уверен, что без последствий не обойдется. Следующие пару дней ничего не произошло, но я до ужаса боялся идти на урок по английскому. Все прошло нормально, но, когда прозвенел звонок и мы собирались выходить из класса, учитель нас подозвал.
«Хэлфорд, Хиггс! Задержитесь!»
Он подозвал нас к себе, и мы медленно поплелись к учительскому столу.
«Руки из карманов!»
Мы показали ему руки.
«Вы же знаете, для чего они вам, верно?»
Пит посмотрел на меня. Я – на него. Мы посмотрели на учителя.
«Да, сэр», – сказал я, кивнув.
Он хорошенько врезал нам розгами. Три хлестких удара по каждой руке. Всего шесть.
– Чтобы я больше никогда не видел этого в школе! – предупредил он.
– Конечно, сэр!
– А теперь проваливайте!
Я не чувствовал ладоней и едва сдерживал слезы от мучительной боли. Но, разумеется, мы не перестали и занимались этим снова… и снова…
Возможно, вам покажется странным, но мы не считали себя геями. Просто друзья, которые веселятся, ну и протягивают друг другу руку помощи. Друзья мои были нормальной ориентации: потом они стали отцами, а сейчас, уверен, уже внуков нянчат.
