Мужчина вздрогнул всем телом и шумно втянул ртом воздух, как вынырнувший на поверхность пловец. Жить будет, и долго — еще праправнуков понянчит! Хорошо!
Довольно улыбаясь, я встала и, пожав плечами, объявила, что это обморок из-за жары.
— Идем уже! — Алекс стиснул мою руку и утащил от толпы, которая начала расходиться.
— Больно ведь! — мне пришлось приложить много усилий, чтобы вырвать ладонь из его хватки.
— Ты с ума сошла?! — муж прижал меня к белой стене дома. — Так рисковать!
— А что нужно было сделать? Оставить мужика умирать?! — рявкнула я, оттолкнув Охотника. — У него обширный инфаркт был, даже до приезда «скорой» бы не дотянул! Дыра в сердце!
— Да, надо было бросить! Всем не поможешь!
— Пошел ты! — прошипела я, в свою очередь прижав Алекса к стене. — Если мне дали это дар, то не просто так! Если могу кому-то помочь, помогу, понял?! И ты меня не остановишь!!! — пришлось отвернуться, чтобы скрыть слезы.
— Понял. — Тихо сказал муж. — У тебя вся спина белая.
— Как смешно!
— Она на самом деле белая! — он начал ее отряхивать.
— Прости. — Я обернулась к нему. — Повернись, твоя тоже белая.
Приведя друг друга в порядок, мы обнялись.
— И раньше так ссорились? — прошептала я ему на ухо.
— Не часто, но бывало. — Охотник отстранился, улыбаясь. — Пойдем уже отсюда.
— Пойдем. — Я зашагала рядом с ним по булыжной мостовой. — Ты заметил, народ словно в транс впал под танец этих… — как назвать этих чертей?
— Может быть, гипноз, — пробормотал Алекс, оглядываясь по сторонам и уводя меня с площади.
— Может, — почему-то казалось, что муж знает куда больше, чем говорит, но своими догадками делиться явно не намерен. Что ж, тогда и я промолчу о том, что видела во время этого демонического танца. Да и о том, что сбежали они явно из-за меня, тоже упоминать не буду.
Я должна быть здесь, чувствую. Здесь и сейчас. Понятия не имею, в чем причина такой уверенности, главное — она есть. Непокобелимая, как говорил… Кто говорил? Не помню.
Но Алекс, конечно же, и слышать ни о чем таком не захотел. Я терпеливо улыбнулась и вернулась к этой теме через полчаса. Устало ругаясь, он был все также категоричен. Но еще через час уже только вздохнул, закатив глаза. И тогда в ход пошли запрещенные приемы — я прижалась к мужу, прошептала, что хочу здесь побыть подольше и осторожно прикусила мочку уха.
— Ты бессовестно мной манипулируешь! — выдохнул он, поглаживая сначала мою спину, а потом немного ниже.
— Ага! А как я тобой в спальне манипулировать буду, м-м-м!
