— Если бы не Касикандриэра, ваш муж и сын болтались бы сейчас выпотрошенными на виселице, а с дочерьми развлекались бы мои солдаты! — рявкнул он. — Вас они тоже не обошли бы своим вниманием!
Пылающие глаза, бледность разлилась по лицу, зубы стиснуты. Рыча, он двинулся на Кассию. Та отступала, пока не вжалась в стену под огромной картиной, на которой был нарисован рыжеволосый мальчик, который родился мертвым. Каждый год мать заказывала новый портрет — чтобы его нарисовали повзрослевшим на год, и в мой день рождения его водружали на стену. А мне оставалось только благодарить, что картина висит не в моей комнате — полагаю, отец не позволил.
— Как ты посмела?! — стиснув шею бывшей королевы, глаза которой бегали по сторонам, ища спасение, прошипел мужчина. — Ударить мою невесту — значит ударить меня! За такое оскорбление я лично тебя убью! — он сжал ладонь, Кассия захрипела. Лицо стало багровым. Мои мысли заметались в панике. Позвать на помощь не успею — пока ищу, он ее убьет.
— Умоляю, пощади! — я бросилась к ним и повисла на его руке. — Это моя мать, Деметрий! Молю о пощаде!
— Отойди, Касикандриэра, — не отводя взгляда от вылезающих из орбит глаз женщины, бросил Покоритель миров. Я вздрогнула, разглядев на его лице удовлетворение — ему это нравилось!
— Повелитель, пожалуйста, отдайте мне жизнь матери, как свадебный дар! — мои руки так дрожали, что с трудом удалось удержать их на его щеках. — Неужели вы откажете в такой малости?
Взгляд мужчины прояснился. Он убрал ладонь с шеи Кассии, и она упала, не устояв на ногах, хрипя и кашляя. Но я смотрела не на нее, застыв от ужаса, потому что ко мне пришло ясное понимание, кто станет моим супругом. Не только этот мужчина. Но и зверь, что живет в нем.
Он подвел меня к окну в родительских покоях и, положив палец на мой подбородок, заставил повернуть голову. С левой стороны, на которую пришелся удар Кассии, лицо горело, как обожженное, и ужасно саднило — вероятно, многочисленные кольца на пальцах матери поцарапали кожу, и сильно. Деметрий зашипел и рявкнул, глянув на Лию:
— Лед, живо! — когда девушка ушла, он тихо спросил, — больно?
— Не привыкать. — Я прикусила кончик языка, ругая себя на чем свет стоит.
— Это не в первый раз? — тон был так холоден, что его можно было приложить вместо льда. — Говори, или все узнаю сам.
Ведь и правда узнает. Подбирая слова с осторожностью и стараясь смягчить, я кратко поведала ему о нашей семейной трагедии.
