Что касается либеральной интеллигенции, и особенно диссидентов, то они ждали от нового энергичного лидера скорее ужесточения режима, не исключая возвращения к неосталинизму — его проявления наблюдались уже в годы позднего Брежнева. То же можно было сказать и о западных наблюдателях, которые, основываясь на прогнозах их секретных служб, предсказывали поворот советской внешней политики под лидерством нового молодого и амбициозного руководителя в сторону большей агрессивности.
Лишь немногие проницательные наблюдатели, такие как, в частности, Андрей Синявский, эмигрировавший в Париж после нескольких лет, проведенных в мордовских лагерях, проявили после первых публичных появлений и речей нового советского лидера осторожный оптимизм. Сравнивая поведение Горбачева во время встреч с населением на улицах с примелькавшимися силуэтами безликих вождей, периодически появлявшихся на трибуне мавзолея, Андрей Донатович сказал жене: «Ты знаешь, пожалуй, это первый советский руководитель, за которого мне не стыдно».
Другой Андрей, академик Сахаров, находившийся в ссылке в Нижнем Новгороде, тогдашнем Горьком, из-за его оппозиции по отношению к советскому вторжению в Афганистан и помещенный в больницу для принудительного питания после объявленной голодовки, сказал надзирателям: «Нашей стране повезло. Первый раз за многие годы мы имеем подлинно разумного руководителя».
А вот взгляд тоже из Парижа, но человека совершенно беспристрастного и наблюдавшего за нашей страной отстраненно и в то же время завороженного ее драматической судьбой, — французской писательницы Франсуазы Саган: «Появившись из недр советской системы, необычный новый лидер вызвал в мире не только изумление, энтузиазм, но и величайшее недоверие. Помнят ли теперь, что с 84-го по 89-й год ни о ком не говорили и не спорили так много во всем мире, как о Горбачеве? Самый любимый одними герой, самый страшный для других, самый почитаемый, самый ненавистный? Помнят ли сейчас все те споры, которые разгорались в ту пору по его поводу? А как осторожные люди говорили: „Очередная уловка русских! Вы еще увидите вашего Горбачева с танками у Триумфальной арки“. Вы думаете, что после 75 лет своего существования коммунизм рухнет со дня на день? Наивные!»
Не были наивными и ждали от нового руководителя доказательств того, что речь в Москве идет не просто о смене портрета на здании Центрального телеграфа, а об изменении политического курса и выброшенные советской властью из Союза «отщепенцы». «Что представляет собой политика Горбачева — исторический поворот, о котором мы мечтали, знаменующий собой конец угнетения и нищеты в Советском Союзе? Или мы стали свидетелями лишь короткой „оттепели“, тактического отхода перед новым наступлением, как выразился Ленин в 1921 году?» Письмо «Гласность или ловкость рук?», подписанное изгнанными из СССР деятелями культуры Василием Аксеновым, Владимиром Буковским, Юрием Любимовым, Владимиром Максимовым, Эрнстом Неизвестным, Юрием Орловым и другими, было опубликовано одновременно в
