Самым привлекательным героем в «Саге о Форсайтах» оказался Майкл Монт, этическое кредо которого сконцентрировано в словах: «Искать предлогов не быть порядочным человеком! Для этого предлога не найти». По-английски скупо, но на редкость убедительно. А полностью покорил меня герой другой эпопеи, «Семьи Тибо» Роже Мартена дю Гара. Врач Антуан Тибо. Сцена операции, когда он спасает ножку попавшей под велосипед маленькой Дедетты, одна из лучших в мировой литературе. С таким драйвом передать мощь человеческого созидательного деяния дано немногим. В сущности, весь роман являет собой гимн действию – гуманистическому (Антуан), религиозно-себялюбивому (старый г-н Тибо) и революционному (Жак). Кому из братьев отдать предпочтение, предлагается решить читателю. Что до меня, то, я, конечно, выбираю Антуана. Его дневник, который он, отравленный ипритом и знающий о своем близком конце, ведет до последних мгновений, неизменно потрясает меня при каждом перечитывании. К тому же необычайно близкой оказалась психологическая структура его личности. «Я жил в состоянии радостного предвосхищения жизни и активного доверия к ней» (цитирую по полюбившемуся мне «Дневнику» О. Берггольц; у Мартена дю Гара следующая формулировка: «Состояние интуитивно-радостного восприятия жизни, активного к ней доверия»). Как ни смешно, это состояние доминирует у меня до сих пор, до 70 с лишним лет… Антуан объясняет его общением с наукой – «источником и питательной средой моего оптимизма». Не знаю. Возможно, секрет в другом: в последствиях постоянного активного гуманистического деяния. «И мы – не праздно в мире жили!» (К. Рылеев).
К сожалению, на такое деяние по определению способны только сильные и одаренные люди. Последствия же любого дара, возвышающего тебя над средним уровнем, печальны, и одно из самых грустных – одиночество. Когда Антуан после встречи со своим учителем Филипом с ужасом осознает свою обреченность… но тут слово Мартену дю Гару:
И, прижавшись к стене, оглушенный грохотом заградительного огня, гудением аэропланов, разрывами бомб, глухо отдававшимися в голове, Антуан думал об этой непонятной вещи: нет друга! Он был всегда очень общителен, любезен; к нему были привязаны все его больные, к нему прислушивались все его товарищи, его уважали учителя, он был пылко любим два-три раза в жизни, – но у него не было ни одного друга! У него никогда не было друга…
По существу, здесь речь идет об экзистенциальном одиночестве мыслящего и рефлектирующего человека. Нет, друзья есть, но – «как сердцу высказать себя? Другому как понять тебя? Поймет ли он, чем ты живешь?..» Тютчевское «Silentium» доныне одно из любимейших моих стихотворений.
