Целым доехало почти все – об этом чуть впереди.
Вещи упаковывались так, будто главной целью упаковщиков было сделать их неузнаваемыми и не доставаемыми никогда и ни за что. Упаковочный материал расходовался так, будто у него, как у евро, отрицательная стоимость. Объем вещей рос в разы (для безопасности и сохранности? Я не Киселев, я скажу «возможно»).
На следующий день Рубен через помощницу прислал мне договор с проставленной стоимостью перевозки. Я читаю договора, есть дурная привычка.
«Рубен, простите, в договоре какая-то ошибка: вы проставили цену в десять раз больше, чем мы с вами договаривались!»
«Ну да, но у вас же оказалось значительно больше вещей, чем мы думали! Вы же сказали, что у вас пианино, мебель и личные вещи, а оказалось, что у вас девять кубов!»
«Так, hold on! Пианино – это полтора куба как минимум. Мебель вы вряд ли ожидали меньше еще двух-трех кубов по объему. Плюс, скажем, еще куб личных вещей – это 5–5,5 кубов. Допустим, что вы действительно запаковали девять (так вот зачем столько упаковки!). Машина та же, разгрузка не ваша, но даже если вы пошлете две машины, то это в два раза больше, но не в десять же!»
«Это не я считаю (о, это наш, русский, прием – я только выполняю приказ, поэтому ничего поделать нельзя)».
«А я могу поговорить с теми, кто считает?»
«Давайте я с ними поговорю, мы попробуем что-нибудь придумать».
Вы помните, что Рубен оказался очень изобретательным? Это был уже не первый раз, когда он вызывался придумать, как мне помочь справиться с созданной им самим проблемой.
И снова у него ушли сутки. «Есть вариант: мы грузим ваши вещи в машину разрешенной грузоподъемности меньше, чем весят ваши вещи. Но у нас машины усиленные, вы не волнуйтесь. А в декларации мы напишем меньше вес. И цена будет сильно ниже». Цена, на удивление, действительно оказалась всего в два раза выше изначально заявленной, но тут уж меня за язык не тянули, пришлось соглашаться.
Ах да, вместе с договором мне принесли опись за 70 евро. Опись оказалась таблицей «номер; наименование; количество»; в графе «наименование» чаще всего встречалось словосочетание «личные вещи», количество везде было «1». Тоже мне «граница на замке». В этот момент все мои представления об ужасной российской таможне рассыпались в прах. Я понял, почему такая опись стоит целых 70 евро – компания берет их за смелость представить на таможне филькину грамоту и позволить мне в реальности положить в вещи вообще что угодно. Разрывал шаблон только один факт: во время погрузки грузчики аккуратно вытащили мой финский нож с резиновой рукояткой, который я всегда вожу на сноркелинг в чемодане без всякой опаски, со словами: «Это могут не пропустить».
