Не удивительно, что к изменникам Петр относился с яростной ненавистью. Гетман Мазепа был одним из первых кавалеров ордена Св. Андрея Первозванного. Гетман не попал в руки Петру, но русский царь устроил целый спектакль с участием пугала, изображавшего предателя: «Персону оного изменника Мазепы вынесли и, сняв кавалерию, которая на ту персону была надета с бантом, оную персону бросили в палаческие руки, которую палач взял и прицепил за веревку, тащил по улице и по площади даже до виселицы и потом повесил». Позже Пётр приказал доставить изменнику изготовленный для него «орден Иуды» — огромную 12-фунтовую железную медаль с цепью. На ней был изображен повесившийся над рассыпанными сребрениками Иуда и выбиты слова: «Треклят сын погибельный Иуда еже за сребролюбие давится».
После жестокого подавления стрелецкого бунта 1698 года одна из матерей, у которой в бунте принимали участие три ее сына и все трое были схвачены, умоляла Петра оставить им жизнь. Петр отказал ей, так как вина их была доказана, а преступления, ими совершенные, карались смертью. И все же несчастная мать вымолила у царя жизнь одного из трех — самого младшего. Царь разрешил ей попрощаться с двумя приговоренными к смерти и забрать из тюрьмы младшего. Мать долго прощалась с сыновьями и, наконец, вышла с помилованным сыном на волю. И когда они уже прошли ворота тюрьмы, ее сын вдруг упал и, ударившись головой о большой камень, умер мгновенно. Петру донесли о случившемся, и он был настолько сильно поражен этим, что впоследствии очень редко миловал преступников, если их вина была очевидна.
Петра веками идеализировали, а где восторги — там и разочарование. Показателен пример с художником Николаем Ге. Он, как и многие, смолоду был восхищен нашим первым императором, его стремительным характером, его подвигами. «Чувство это было так сильно, что я невольно увлёкся Петром и, под влиянием этого увлечения, задумал свою картину «Пётр I и царевич Алексей», — вспоминал художник.
Он стал изучать историю, прибегая ко всем доступным в те годы источникам. И что же? «Во время писания картины «Пётр I и царевич Алексей» я питал симпатии к Петру, но затем, изучив многие документы, увидел, что симпатии не может быть. Я взвинчивал в себе симпатию к Петру, говорил, что у него общественные интересы были выше чувства отца, и это оправдывало жестокость его, но убивало идеал». В итоге картина получилась глубокая, трактовать её можно по-разному. Пётр там — сильная личность, всё сметающая на своем пути, не щадящая и сына. Алексей слабоват, поединка на равных не получается. Тем интереснее.
