– Это снова произошло, – произнес он.
– Да.
– Tsaena[1]. – Он покачал головой, разбрызгивая серые капли воды с волос, и смахнул с глаз остатки влаги.
Меррик бросил ему кухонное полотенце. Крэйн поймал его левой рукой, зашипев от боли при движении запястья, и вытер лицо. Он сплюнул в раковину, чтобы избавиться от привкуса противной воды и горьких листьев во рту.
– Черт возьми! Это снова повторилось.
– Да, – сдержанно подтвердил Меррик. – Знаю. Я застал вас за тем, как вы пилили свое запястье чертовым кухонным ножом, милорд, и это помогло мне догадаться.
– Да, я понял. – Крэйн подтащил стул, скрипнув деревянными ножками по плитке. – Ты можешь?.. – Он указал на свое левое запястье. Манжета рубашки была расстегнута и закатана наверх. Он не мог вспомнить, когда сделал это. Как и не помнил все остальные случаи.
Меррик уже раскладывал вату и бинты, а также достал бутылку, судя по запаху, со спиртосодержащим веществом.
– Я бы выпил немного, если нальешь. Ай.
– Думаю, уже достаточно попыток самоубийства для одного вечера. – Меррик протер свежую рану спиртом. – Боже, порез глубокий, вы бы наверняка успешно покончили с собой, будь у вас в руках что-нибудь поострее. Милорд…
– Я не понимаю. Я просто читал книгу и думал пойти переодеться. Я не… – Он взмахнул правой рукой в неопределенном жесте и хлопнул ею по изношенной поверхности стола. – Проклятие!
На кухне воцарилась тишина. Меррик осторожно обмотал окровавленное запястье. Крэйн оперся правым локтем на стол и подпер рукой голову.
– Я не знаю, что делать.
Меррик пристально посмотрел на него из-под тонких бровей и вернулся к своему занятию.
– Не знаю, – повторил Крэйн. – Я не могу – не думаю, что справлюсь. Я не могу… – «Я этого не вынесу». За тридцать семь лет он ни разу не говорил этих слов, даже во времена голода и нищеты. Но сейчас ему так отчаянно хотелось их произнести.
Меррик нахмурился:
– Вы должны бороться, милорд.
– Бороться с кем? Дай мне противника, и я буду сражаться – но как, черт возьми, мне бороться с собственным разумом?
– Дело не в вашем разуме, – спокойно ответил Меррик. – Вы не сумасшедший.
– Верно. Я понимаю, почему ты так думаешь. – Крэйн издал звук, который отдаленно напоминал, хотя и не очень, смех. – По прошествии всех этих лет, после его смерти, похоже, что старый ублюдок наконец-то избавится от меня.
Меррик начал осторожно сворачивать бинты.
– Вы снова думаете об этом слове.
– Наследственность, – отчетливо произнес Крэйн, глядя на свои длинные узкие пальцы. – Наследственное безумие. Нам хотя бы следует правильно называть происходящее, разве нет?
