Между нами | страница 14

Я с большой любовью отношусь к своим малышам ― «синим»! Мы провели вместе четыре отличных года. Но я хорошо продумал свое решение. Мой уход был вопросом времени. Вопреки предсказаниям президента Жана Фурне-Файяра, я все-таки снимаю свой фирменный спортивный костюм. 2 июля в Цюрихе, к всеобщему удивлению, я официально объявил о решении оставить пост главного тренера сборной. В тот момент я еще не знал, как скоро в моей жизни появятся другие большие проекты. Не мог предполагать, что в предстоящее десятилетие французский футбол так сильно изменится. Потрясет всю планету. И меня вместе с ней.

«Ну вот и все. Я закончил», ― так лаконично я и оттарабанил о своем уходе перед толпой журналистов, тычущих в меня микрофонами. Моя отставка 2 июля 1992 года совпала с днем получения Францией права на организацию Чемпионата мира 1998. Некоторые журналисты заподозрят в этом странном совпадении заранее спланированный пиар-ход. Но я никогда не был настолько беспринципным. Мое решение об уходе было принято еще пять месяцев назад. Я хотел объявить о нем раньше, но президент Жан Фурне-Файяр и управляющий директор Жерар Эно попросили меня подождать до получения Францией права принять Чемпионат мира 1998.

Другие же были расстроены тем, что я сделал свое печальное заявление в Цюрихе сразу после оглашения столь радостных для Франции результатов конкурса, на котором я присутствовал со всей французской делегацией.

Таким образом, в глазах болельщиков я стал чуть ли не дезертиром! Это выглядело так, будто я предал национальные интересы. И вообще, своей отставкой я испортил людям радость от этого знаменательного события.

Третьи считали, что я мог бы дождаться победы Франции на Чемпионате мира 1998, а уже потом подать заявление! Опять же, думать так ― значит недостаточно меня знать. Я не мог поступить иначе, тем более что следующий матч «синих» был через месяц. Я поступил так, как было лучше для французского футбола. Но, как говорится, «удобный случай делает тебя вором». В Цюрих прибыло много французских журналистов. Когда на пресс-конференции мне задавали вопросы о моих планах, я совсем не знал, что ответить. Поэтому я даже завидовал журналистам, которые в большинстве своем считали, что я сыграл важную роль в получении Францией права принимать Чемпионат мира. Ведь он ни разу не проводился у нас аж с 1938 года.

Я старался, насколько это возможно, уклончиво комментировать все предположения журналистов. Во-первых, я тогда думал, что у меня нет организаторской жилки. Даже несмотря на успешное проведение празднований двухсотлетия Французской революции в 1989-м, не давшее мне чувства удовлетворения от сделанного. Во-вторых, я был сосредоточен на Олимпийских играх в Альбервиле, в которых я даже принимал участие в качестве последнего факелоносца. Огромная честь для меня. И ответственность. Я так боялся потянуть мышцу во время пробежки с олимпийским факелом. Жан-Клод Килли, значимая фигура для французского футбола, специально приехал ко мне домой с целью переубедить меня: «Я буду спать перед твоим домом, пока не получу положительный ответ».