Шаль бы прав — это какое-то чудовище.
Решив всё же рискнуть, я осторожно вынырнул с изнанки, чтобы разглядеть его получше. Глаза быстро привыкли к полутьме. Сквозь крошечные окошки в крыше фургона, предназначенные, скорее всего, для вентиляции, внутрь просачивался слабый желтоватый свет, падающий вниз рассеянными конусами, в которых кружились в бесконечном танце мелкие пылинки.
Я невольно вздрогнул, когда чудовище в клетке вдруг шевельнулось, поднимая косматую голову. Глаза его вспыхнули в сумраке, уставившись прямо на меня. Впрочем, в них не было злобы, скорее смертельная усталость и обреченность, сквозь которые пробилась искра удивления.
— Ты? — хриплый шёпот разорвал спертую, гулкую тишину, отразившись от бронированных стенок. — Вот уж не ожидал.
— Да я, собственно, тоже, — шепнул я по-аррански, криво усмехнувшись. — Ты-то здесь как оказался?
Ответом мне был лишь печальный смешок и звон тяжеленных кандалов. Оказалось, что пленник ещё и прикован к решетке и к стенам фургона за ноги и за руки. Впрочем, учитывая, что это был за пленник, все эти меры предосторожности уже не казались мне излишними.
В клетке сидел Зверь с большой буквы. Гарримар Гракх.
Амальгама вырвала Зандора из сна мгновенно. Он, ещё сам того толком не осознавая, вскочил с кровати, отбрасывая плотное шерстяное одеяло. По мышцам прокатилась горячая волна, завершившаяся покалыванием в пальцах. Слышимый лишь ему одному шёпот голосового помощника коротко прошелестел:
— Лестница!
Обострённый слух уже уловил подозрительные звуки из-за плотно закрытой двери. Топот ног где-то вдалеке, скрип сочленений доспехов, встревоженные возгласы. В комнате было темно, свет от фонаря в коридоре пробивался тонкими полосками сквозь щели в двери. Амальгамных линз у Зандора не было — у него был всего два кластера, переданных в наследство от отца. Этого хватало лишь на то, чтобы сформировать центральный узел и Боевое ядро Жнеца. Но и без ночного зрения он неплохо ориентировался в сумраке.
Не зажигая света, он нащупал на прикроватной тумбе одежду. Когда в дверь постучали — гулко, с явственным металлическим лязгом, он уже был обут и завязывал штаны.
Ответа его не стали дожидаться. Створка двери со скрипом распахнулась и в проём, тяжело дыша, ввалился Рамир — глава его личной охраны. В своих доспехах из осквернённой стали он выглядел, как обросшее чёрным колючим панцирем чудовище. Светлым пятном выделялась лишь неприкрытая шлемом нижняя часть лица с узнаваемым шрамом на подбородке.
