Да, конечно, женщина-писатель. Ах, восклицала она, вы не знаете папашу Перри, Лукового Короля? Фермер? Чепуха: он ходит в гетрах, а летом у него всегда в петлице бутоньерка. Так гордится своими розами. Гордость и традиции, вот что такое папаша Перри. Поэтому он отдал свои деньги городу? Нильс хотел знать. Да, он отдал свои деньги, потому что обладал величием духа. И после смерти бабушки… да, он считал это своим долгом. И памятный обед в его честь дается каждый год, потому что он думал о других людях не меньше, чем о собственной семье. Это не публичная демонстрация или что-то в этом роде, но скромный ритуал, отдание чести великодушию единственного в своем роде человека.
— И потому мы пьем за него тоже, — сказал Нильс.
— «потому что мы его внуки, Холланд и я, и мы тоже верим в традиции»! — и выскочил через вращающуюся дверь, нагруженный серебряной вазой с розами для мамы, а Ада крикнула ему вслед, чтобы он не забыл вытащить корзины с имбирным пивом на солнце.
* * *
— Милый, они такие красивые, — сказала Александра, когда он принес розы в ее комнату. Она сидела в обитом ситцем кресле, подперев ладонью подбородок, с «Антонием Беспощадным» на коленях. — 1200 страниц — это слишком длинно. Настоящий «Гаргантюа». Но я иногда забегаю вперед, когда читаю.
Ему было приятно то, что она сказала, — она так редко интересовалась тем, что будет впереди.
— В ней 1200 и еще 24 страницы. Но ты ведь быстро читаешь. Мисс Шедд говорит, что если ты уж начнешь читать, то не остановишься. — Он взял у нее книгу и, присев на пуфик у туалетного столика, прочитал несколько страниц вслух. — Ты что? — остановился он при виде бледной улыбки, возникшей на ее губах.
— Просто подумала, как все переменилось. Когда вы были маленькие, я читала вам вслух. Каждый месяц, когда приходила «Добрая Домохозяйка», мы читали продолжение романа Мартина Джонсона об Африке. Мартин и… как звали его жену?
— Оса. — Он закрыл книгу, заложив пальцем.
— Да, Оса. Вы оба думали, что это ужасно смешное имя для женщины-охотницы. И еще там был Том — Водяной Ребенок…
Нильс засмеялся.
— И Упрямый Томми.
— Упрямый Томми? Не помню такого.
— Нам Ада читала про него. Это был кот.
— Кот? — Она нахмурилась, припоминая, прижала кончики пальцев к вискам. — Я помню, был поросенок Нуф-Нуф. Его зажарили с яблоком во рту, бедная жирная свинка. Один из любимцев Холланда, правда?
— Не-ет — он любил историю с подменным ребенком, помнишь? В книге волшебных сказок.
