Над Сияющими Равнинами, Морем Упавших Звёзд и Агларондом воздушный корабль держал путь на восток, в земли Кара-Тур. Следующей остановкой Воло выбрал город Казакура, в котором путешественники должны были пополнить свои запасы перед длительным путешествием через таинственное и неизведанное Восточное Море. Единственное, за что переживал великий путешественник — это быстрое истощение съестных запасов на судне благодаря неудержимому аппетиту пухлого драматурга.
Со временем, Воло заметил изменения, произошедшие с загорелым юношей, Кёртисом. Он всё так же продолжал относиться с уважением к великому путешественнику, однако в отношениях с Пэсспоутом стал вести себя как старший брат — постоянно подшучивать над драматургом, высмеивая его неуклюжесть и размер. Пэсспоут же, в свою очередь, не отставал и пытался посмеяться над Кёртисом в ответ.
Так же, Кёртис продолжал доказывать Воло правдивость своей биографии — периодические он разговаривал с путешественником на тему истории, политики и географии. Однако Воло сохранял свой скептический настрой, что только лишь раззадоривало юношу.
Однажды вечером, в небе над Телфламом, Пэсспоут вспомнил о своих подвигах на сцене и решил поделиться этой историей со своими спутниками.
— Однажды я был на одной сцене с великим бардом Оливией Рускетл, — хвастался драматург.
— Ты имел ввиду Олафа Рускетла, — поправил Кёртис.
Пэсспоут проигнорировал это замечание и продолжил свой рассказ:
— Несмотря на её бойкий язык, огненно-рыжие волосы и горящие глаза, актёрского мастерства ей не хватало, — гордо заявил драматург. — Конечно, я не очень люблю этих хафлингов, но сын Кантифласа и Адель не делает исключений, и поэтому я был готов преподать ей пару уроков настоящего актёрского мастерства.
Кёртис возмутился:
— Знаешь, это совсем не похоже на великую Оливию Рускетл, о которой я столько слышал. Мне кажется, что ты, всё-таки, говоришь об Олафе Рускетле.
— Это лишь в очередной раз доказывает твою необразованность, мальчик, — высокомерно заявил драматург.
— Я знаю достаточно, что бы разглядеть ложь обычного пухлого карманника.
— Это ты меня назвал карманником? Я помню, как ты был одет в нашу первую встречу. Ну ладно, допустим, у тебя просто не было денег, но тогда скажи мне, куда пропал пакетик сухарей из моего кармана, м?
— Ты смеешь называть меня вором? — глаза Кёртиса широко раскрылись, а кулаки сжались. Юноша был готов начать драку с толстяком, чтобы доказать ему своё правоту и силу.
