— А теперь, моя рыбка, — медленно проговорил Эйб. — Я насажу тебя на свой крюк.
Пэсспоут учуял запах изо рта пирата, который много месяцев провёл в море, и его глаза начали слезиться.
— Утю-тю, малыш заплакал, — продолжал издеваться пират. — Правильно делаешь. Да, ты уже знаешь, что тебя ждёт. Я выпотрошу тебя своим крюком, а из твоих кишок я сделаю себе новый хлыст.
Пират и драматург теперь были на расстоянии вытянутой руки друг от друга.
— Сделай же что-нибудь, — умолял Воло своего друга, но тот был парализован страхом и не мог разобрать, где крики Воло, а где завывание воронов.
Однако, Пэсспоут точно что-то услышал. Но он не знал, что именно и решил, что это очередной приказ, и поэтому снова прыгнул на месте.
И тут по трапу пошла трещина.
Трап не смог выдержать вес двух крупных дуэлянтов и, после очередного прыжка, надломился, а драматург и пират полетели в воду.
Воло пытался разглядеть людей в маленьком урагане, который внезапно появился между кораблями: Эйб пытался попасть крюком по драматургу, пока тот яростно плескался и пытался не утонуть.
Оба мужчины погрузились под воду, и Воло отчаялся, что потерял друга.
Но тут Пэсспоут всплыл на поверхность, махая руками и отплёвывая морскую воду.
— Пэсспоут, ты жив! — крикнул Воло.
— Но не на долго! Помогите! Я не умею плавать! — крикнул драматург, компенсирующий неумение плавать чрезвычайной плавучестью.
— Успокойся! — крикнул Нордхофф. — Сейчас мы сбросим тебе канат.
— Быстрее, — крикнул Пэсспоут. — И приготовьте пару чистых штанов.
Вес железного протеза Эйба обеспечил ему путёвку на морское дно, однако он взмахнул своим крюком в последний раз и зацепил Пэсспоута за пояс. Этого было достаточно, чтобы пират смог вытянуть себя на поверхность. Только вот штаны драматурга не смогли выдержать вес пиратского капитана — они разошлись по швам и отправились вместе с пиратом на морское дно.
Братство Кровавого Прилива не желали, чтобы «Мятежной Королевой» управлял промокший пухлый драматург без штанов, поэтому пираты и Нордхофф согласились разойтись миром и больше никогда не вспоминать об этом инциденте.
Когда пиратский корабль скрылся за горизонтом, обмотанный полотенцами Пэсспоут вышел из своей каюты.
— Вы это видели? Вы это видели?! Ни один пират не ровня сыну Кантифласа и Адель! — крикнул драматург.
— Действительно, ни один, — улыбнулся Воло. — Нужно кое-что оставить здесь, чтобы запечатлеть это августейшее событие.
— Да, действительно.
