— Жолдастар! Не помогать! Не помогать! В сторону!
— Эту лошадь я знаю! — обрадовался Иса, заметив белого коня. — Я скакал на нем в Павлодаре. У него грива на правую сторону.
Юный джигит полулежал на луке седла, крепко зажав в кулаке повод. Чувствуя за спиной противника, он исступленно хлестал камчой своего коня и взвизгивал, захлебываясь знойным ветром, бившим ему в лицо.
Наступили последние, самые волнующие минуты борьбы за первенство, когда у финиша изнуренный конь и измученный всадник напрягают остатки сил для победного броска.
Яростный рев зрителей, стоявших шпалерами, приветствовал подходивших взмыленных лошадей.
По окончании байги ярмарком вручал победителям конских соревнований призы, в том числе и призы имени М. Горького и Д. Бедного, А потом состоялась джигитовка. Иса скакал, стоя на темно-карем жеребце, иногда исчезал с поля зрения, но вновь появлялся из-под брюха лошади, вызывая громкое восхищение толпы своей ловкостью.
Об этой байге я послал статью «На Куяндинской ярмарке» в московский журнал «Рабоче-крестьянский корреспондент». Ее напечатали в номере восьмом за 1925 год.
С Исой Байзаковым я пробыл в Куяндах до окончания ярмарки. Встретились мы с ним осенью того же года в Кзыл-Орде, куда акын приехал, получив приглашение работать в создаваемом казахском театре.
Иса пришел ко мне вместе с Хаджи Муканом, певцом Амре и артистом Серке Кожамкуловым. Так началась моя дружба с актерами. Примерно в это время Наркомздрав попросил меня написать пьесу для кружков художественной самодеятельности. Пьесу я сочинил с большой охотой и прочитал ее для проверки Исе. Он выслушал и сделал несколько замечаний. Одно из них крепко засело в моей памяти.
— Вот ты пишешь, джигит поднес возлюбленной цветы, алтайские розы. Это неправильно. Мы, казахи, живем в степи. А там цветов много, особенно весной, целое море. Вышел джигит из юрты, наступил на цветок и даже не заметил. Убери это место. Так не бывает.
Пьесу «Исцеление» перевели на казахский язык. Казгосиздат напечатал арабским шрифтом тысячу экземпляров. Только что родившийся казахский театр включил ее в репертуар и даже повез на летние гастроли. Играли в ней Калибек Куанышбаев, Серке Кожамкулов, Иса, Амре и, если не ошибаюсь, Елюбай Умурзаков и Капан Бадыров.
В том году я расстался с Исой Байзаковым и никогда больше его не видел.
В 1947 году я встретился в Москве с детьми умершего Исы — дочерью Макен и сыном Ертысом. После разговора с молодыми студентами у меня появилось желание выполнить совет Горького написать об Исе и Амре.
