Шекспир взмахивает руками. Открывает рот, но ничего не говорит. Снова машет рукой. Лицо его багровеет от гнева, как будто драматурга сейчас хватит удар.
Кэри спокоен.
— Ее величество готова предложить вам восемьдесят шиллингов, — заявляет он.
— Нет уж.
— Это не переговоры.
— Пять фунтов, или этот разговор завершится прямо сейчас.
— Два фунта, и это мое последнее слово.
— Вы пытаетесь меня уничтожить? — Шекспир без всякой необходимости понижает голос, но слова все равно разносятся по помещению. — Еще одного скандала мне не пережить. Половина моих людей и так уже ушла на другой берег, в «Фортуну». Правда смешно? А если я отдам главную роль этому, — он нетерпеливо машет рукой в мою сторону, — Бёрбедж тоже уйдет, и на этом я прогорю. Он пойдет к «Людям адмирала», и публика уйдет за ним следом. Моя цена — десять фунтов, — резюмирует Шекспир. — А также деньги на костюмы и жалованье новым актерам. Нельзя ведь ловить рыбу на тухлую наживку.
— Всего две минуты назад вы говорили о пяти фунтах! Десять — это сущий грабеж!
— Совершенно верно, — невозмутимо отвечает Шекспир.
Кэри делает вид, что обдумывает его предложение. Я знаю, что он готов был дать гораздо больше.
— Как вам будет угодно.
Шекспир кривится. Очевидно, он знал то же, что и я.
Кэри протягивает руку, и Шекспир неохотно ее пожимает. Потом поворачивается ко мне и щелкает пальцами. Я стою в скудной тени крыши, не желая привлекать к себе внимание во время этого неприятного разговора.
— Эй ты, Дельфиниум! Иди сюда. Дай поглядеть, на какой ужас я дал согласие.
Я делаю шаг вперед, к сцене, и разглаживаю листы пергамента, прежде чем протянуть их Шекспиру. Там мои мысли о том, как превратить историю о близнецах и кораблекрушении в заговор. Пергамент почти такой же мокрый, как мои ладони. Все почти так, как в тот день, когда я показал Марло свою работу. Нет, еще хуже. Марло поощрял меня, а от Шекспира этого ждать не приходится.
Проглядывая строки, он хмурится. Я хочу сказать ему, что у него в руках всего лишь набросок, первый черновик, что я давно ничего не писал, что слова теперь рождаются медленно. Но я молчу.
— Разумеется, Тоби сохранил основной сюжет, — опережает меня Кэри. — Было бы подозрительно менять все целиком. Он предположил, что по меньшей мере некоторые актеры знают эту историю.
Шекспир не обращает на него внимания и продолжает читать.
— Дело происходит в Иллирии? Почему не в Групеле?
— Иллирия романтичнее. К тому же она в Италии.
