Мой отец, сэр Ричард Арундел, рыцарь-знаменосец и генеральный казначей герцогства Корнуолльского, должен оставаться в своих покоях, как будто не знает, что происходит, точно все это для него неожиданность. Райолу, слуге отца, который на самом деле вовсе не слуга, надлежит собрать свои одеяния, сосуды, алтарное убранство и прочие уличающие его предметы и спрятаться в тайном убежище — маленькой комнатке с секретным входом рядом с камином в гостиной. Перан, лакей отца, должен открыть дверь, вместе с одной — только одной! — горничной. Этого достаточно, чтобы соблюсти формальности и при этом не выказать своего страха.
Ну а мне надо лечь в постель и затаиться. Когда явятся обвинители — а они обязательно явятся, — мне следует выйти на лестничную площадку взлохмаченной, с широко раскрытыми глазами, словно я невероятно удивлена их приходу, как будто не ждала этого все свои почти семнадцать лет. Мне нужно спросить их тонким девичьим голоском: «Что-то случилось, господа?» Напомнить им, что мой отец — семейный человек, что у него есть дочь и когда-то была жена, что он дворянин, а я леди. Заставить их осознать, кто мы. Не дать им смотреть на нас так, как они смотрят сейчас.
Как на лжецов, преступников, еретиков и предателей.
Я крадусь к двери своей спальни и, нащупав ледяную бронзовую ручку, тяну за нее. Отсюда мне видны весь коридор и лестница, ведущая к темной пустой передней и к входной двери, которая стонет под ударами. Я возвращаюсь назад и заставляю себя снова залезть в успевшую остыть постель и притвориться спящей, хотя сердце колотится так, что слышно, должно быть, даже в Труро. Я закрываю глаза и про себя считаю от пяти до одного на корнуолльском. Отец научил меня таким образом справляться со страхом: я могу позволить ему взять над собой верх лишь на пять секунд. После этого я должна отпустить страх и начать действовать.
Добравшись до dew, двойки, я слышу шаги, стук подошв по мраморному полу. Один за другим загораются трепещущие огоньки свечей и движутся в сторону входной двери. Быстрее, чем надо бы. Шелест юбок, беспокойно переговаривающиеся по-корнуолльски голоса, которых куда больше двух, потом спокойные слова отца: «Travyth kevys». Это означает «все будет хорошо». Сразу два отклонения от плана, который я знаю с детства и могу пересказать без запинки, как катехизис. Я мгновенно выскакиваю из кровати и выглядываю из двери спальни. Отец, словно почувствовав, поворачивается в мою сторону.
