– Пока Иван не женился и не привел сюда молодую княгиню, я могу делать в Полоцком подворье все, что душе угодно, – объяснила она Герде со спокойной гордостью. – И уж точно это в моих силах, одеть, как полагается, дорогую гостью.
При этом, говоря про «дорогую гостью», Дарья смотрела на Герду с таким странным выражением лица, что у той возникли кое-какие подозрения относительно рассказов князя Ивана о встреченной где-то в далеких краях Агнессе де Фиен. Возможно, на этот раз Судьба не посмеется над ней?
Это было бы замечательно, но наученная горьким опытом, Герда уже не бралась что-либо загадывать. Предполагать можно всякое, мечтать можно о разном, хотеть можно чего угодно, но пути господни неисповедимы, в особенности если речь идет о колдунье, связанной с языческими богинями. И пусть все это теперь в прошлом – и магия, и богиня, которая, верно, и думать забыла о существовании своей подопечной, такое, на самом деле, не забывается, а возможно, и не прощается, хотя в Коллегиуме и утверждали, что колдовство не противоречит вере в бога, ибо не несет на себе печати «бесовства». Не все теологи, насколько знала Герда, соглашались с такой постановкой вопроса, но церковь вынуждена была терпеть колдунов как неизбежное зло, ибо магия существовала всегда, и, наверное, здесь тоже не обошлось без божьего промысла.
* * *
На следующий день с утра отправились с Дарьей гулять по лавкам и портновским мастерским.
– И еще обязательно надо пройтись по гостиному двору, – уверяла сестра князя Ивана.
Герда не возражала, ей все было по душе, потому что настроение у нее было, что называется, солнечное.
– Гостиный двор? Это где много-много лавок и мастерских ремесленников? – улыбалась она. – Едем!
Уселись в великолепную запряженную четвериком карету с княжескими гербами на дверцах.
«И не забыть про цинскую слободу, – вспомнила Дарья, устраиваясь на мягком, обитом темным бархатом диванчике, – и еще к немцам стоило бы заглянуть», но первым делом они все-таки поехали в банк «Торговый».
Дарья уговаривала Герду не торопиться «с глупостями», поскольку денег у нее хватит на все, в том числе и на то, чтобы как следует нарядить «дорогую гостью». Но Герда была непреклонна. Ей вдруг остро захотелось стать самодостаточной, тем более что она действительно достигла определенной финансовой независимости.
«Как бы ни сложилось, содержанкой я не стану!»
– Дарья, – сказала она сестре Ивана, – вы чудная. Добрая и… как у вас в Гардарике говорят? Хлебосольная? Да, кажется, так и говорят: хлебосольная. У нас сказали бы щедрая. Поверьте, я бы не постеснялась принять от вас помощь. Честное слово! У кого-нибудь другого не взяла бы, но вы, Дарья, не «кто-нибудь другой». Я это вижу. Чувствую. Однако у меня действительно есть деньги! Их достаточно, и было бы глупо их не потратить.
