За столом она оказалась вдвоем с Аленой. Остальные или все еще спали, или уже позавтракали и не хотели мешать. Молодая Неревина, к слову, тоже спросила, не оставить ли принцессу в одиночестве, но Герда попросила ее не уходить, так что завтракали вместе. Свежеиспеченным белым хлебом, плотной, как творог, сметаной, темно-красным гречишным медом, отварной телятиной и запеченным окороком. Запивали травяным чаем, сдобренным медом и пряностями. За едой сначала молчали, но, в конце концов, все-таки поговорили. Немного, но о важном.
– Хотела вас спросить, принцесса, – Алена смотрела глаза в глаза и не отводила взгляд, – что собираетесь теперь делать?
– Не знаю, – честно призналась Герда.
Она действительно не знала, что станет делать. Подумать об этом не было пока ни времени, ни сил. И еще не было смелости принять правду. Не хватало решимости взглянуть на случившееся широко открытыми глазами.
– Позволите вам помочь?
– Помочь в чем?
– В принятии решения.
– Хорошо, – согласилась Герда, – говорите.
– Ситуация безвыходная, – жестко сформулировала свою главную мысль молодая ведьма. – Князь Иван должен принять великокняжескую корону. Отказаться от нее в пользу младших братьев он не может. Оба запятнали себя предательством. Народ этого не поймет, да и самому князю это вряд ли понравится. Спасти их от смерти – а он непременно попытается это сделать – он тоже сможет лишь как великий князь.
– Спасти их от смерти? – нахмурилась Герда. – Но они же…
– Прежде всего они его братья, и он их любит.
– А они его? – искренно не поняла Алену Герда. – Его же собирались убить.
– Но не убили, – покачала головой Алена. – Роман мог рассчитывать на то, что Иван отречется от старшинства в его пользу…
– Зато меня он собирался убить.
– Князь Иван бывает непоследователен, – вздохнула Алена. – Вы его недостаточно знаете, принцесса. У него добрая душа, это правда. Но он излишне мягок и доверчив, и это, увы, тоже правда.
«Что ж, возможно, она права, – признала Герда, хотя все еще была не готова произнести эту мысль вслух. – Ему никогда не приходилось принимать жестокие решения. Не воин, не политик, принц, которому благоволил отец…»
– К чему вы клоните? – спросила она вслух.
– К тому, что на князя будут давить долг перед страной и родом, удельные князья и думные бояре, да и народ не захочет искать великого князя на стороне. От добра, как у нас говорят, добра не ищут, а дальние родичи Ивана, к кому могла бы перейти власть, популярностью в народе не пользуются. Я это к тому, что Ивану придется воссесть на престол, и, значит, он обязан жениться на принцессе Шарлотте. Потому я вас и спрашиваю: что вы станете делать?
