– Я принцесса Герардина! – проорала она во всю мощь легких, так что эхо пошло гулять по разгромленному и испоганенному дворцовому залу. – А вы кто такие, мать вашу поперек! И отчего закрываете проход?
– Мы гриди[44] князя Ижорского! – крикнули ей в ответ из левого коридора. – Князь Роман приказал никого во дворец не пускать.
– Даже меня? – взъярилась Герда.
– Никого.
– Но я хочу видеть принцессу Шарлотту! – «гневно шаркнула ножкой капризная на всю голову герцогиня Эван-Эрнхеймская».
Герде очень не понравилось то, что сказал гридень. Его слова намекали на то, что предательство, возможно, дело рук князя Романа, которому надоело оставаться на вторых ролях. Тем более что из рассказов Ивана она знала: у Романа дурной нрав даже при том, что он удачливый полководец.
«Успешный полководец и скверный человек… Опасное сочетание качеств!»
Родня при случае режет своих как бы не чаще, чем чужих. А уж если речь идет о власти, то и подавно. Корона тяжела, но кто сказал, что это тяжелая ноша? Кому-то и впрямь тяжелая, а кому-то в самый раз.
– Сейчас я узнаю! – донеслось до нее из коридора. – Ждите!
«Ждать? Ну, вы и хамы! Нет, чтоб попросить…» Герда кивнула своим невеселым мыслям и отошла к центру зала, заслоняясь от чужих глаз нагромождениями мусора, в который превратились мебель, картины, ковры и статуи, накрытые сверху рухнувшей с потолка люстрой. Она хотела обсудить со своими людьми возникшую ситуацию, но не успела. Ее отвлекла старуха Неревина.
– Герда, посмотрите туда! – кивнула она на обвалившуюся в своей верхней трети лестницу из полированного дерева, ведшую раньше на второй этаж.
Двери, к которым она прежде поднималась, были сожжены и разбиты, и, судя по всему, удар был такой силы, что рухнула и часть потолка сразу за ними, напрочь перекрыв и этот проход. А там, куда упали обломки лестницы, лежали несколько весьма любопытных мертвых тел: три мужчины и женщина в богатых одеждах знатных иностранцев.
– Поляки, – прокомментировала Неревина. – Но не это главное. Вон тот – рыжий… Казимир Бялошицкий – литовский боярин и очень сильный колдун. Он раньше в Новгород часто приезжал. Дружил крепко с князем Белозерским…
«Князь Белозерский! – восхитилась Герда. – Ну надо же! Кто бы мог подумать!»
На самом деле, здесь как раз было, о чем подумать. Князь Белозерский Глеб – погодок князя Ижорского, Романа. Тоже, к слову, полководец не из последних и к тому же, как поговаривали, колдун. Учился ли он где-нибудь колдовской науке, неизвестно, но если князь дружил с этим Бялошицким, напрашивается предположение, что мог чему-нибудь от него и научиться…
