— Привет.
Он оттолкнулся от стены, сделал шаг и прижал меня к двери туалета, заперев в кольце рук, которыми уперся в дверь.
— Какие-то проблемы, Эва?
Пораженная, я покачала головой:
— Вовсе нет.
— Не ври, — я чувствовала его горячее дыхание на своих губах.
— А тебе какое дело? — спросила я раздраженно.
— Переживаешь из-за вчерашней ночи? Она не укладывается у тебя в голове? — он нежно погладил подушечками больших пальцев мои виски.
Я дернула головой, отбросив его руки:
— Ничего подобного.
Не ври.
Он разочарованно вздохнул и опустил руки, но не двинулся с места. Вместо этого он внимательно, даже с любопытством, изучал мое лицо.
— Харпер не похожа на девушку, которая могла бы быть твоей лучшей подругой.
Я напряглась и немедленно встала на защиту Харпер:
— Что ты имеешь в виду?
Он пожал плечами:
— Она панк с пирсингом. Открытая. А ты… — он смерил меня взглядом с ног до головы, — консервативная, высокомерная и замкнутая.
Я решила, что незачем ждать, чтобы сообщить ему мое решение, но сначала…
— Харпер умная, целеустремленная, верная, заботливая и добрая. Что касается меня, то у меня много недостатков, о которых я прекрасно осведомлена, но надеюсь, что именно наши хорошие качества делают нас подругами. Даже не подругами — родными людьми. Мы семья. И я вовсе не чувствую себя обязанной объяснять тебе что-либо.
Я выпалила эту гневную тираду, открыто признав, наконец, какую боль и обиду вызывают во мне его поверхностные суждения.
— Я вообще тебе ничего не должна. И с меня хватит.
Калеб поднял бровь:
— Это ты о нас?
— Да, о нас.
— Но это просто секс, детка. Я все время это тебе твержу.
— Нет, — я покачала головой. — Это секс с мужчиной, который заставляет меня чувствовать себя ничтожеством каждый раз, когда открывает рот. Не знаю, что уж ты во мне так презираешь, но это убивает во мне всякое желание.
Я попыталась пройти, но он крепко удержал меня за руку выше локтя.
— Пусти.
— А как насчет тебя? — мрачно спросил он. — Сколько раз ты говорила, что я тебе не нравлюсь, что ты меня даже ненавидишь? Что ты вообще знаешь обо мне, чтобы судить и делать выводы о том, стою я твоей симпатии или не стою?
Я напряглась. Потом опустила плечи.
Он был абсолютно прав.
Его хватка на моей руке ослабла.
— Ты прав, — прошептала я, уставясь ему в грудь и не находя смелости взглянуть в глаза.
— Эва!
Тон, которым он это сказал, ободрил меня, и я подняла глаза. Выражение его лица смягчилось, и в глазах светилась теплота:
— Это должно было быть весело.
