Атаульф вскочил, с грохотом отбросил кресло — и в глазах Плацидии впервые мелькнул испуг.
— Сука!
Он смёл со стола шкатулку. Несчётные бисеринки раскатились по полу стрекочущей многоцветной волной. Плацидия вжалась в кресло.
— Сука, вот ты кто! Может, нам просто вырезать все ваши тридцать семей? А? Просто взять и всех вас вырезать? — Бледный Атаульф сжимал и разжимал кулаки.
Плацидия перевела дух.
— А ты мне нравишься, — сказала она снова с полным самообладанием. — Ты забавный. Может, поженимся?
— Грех и погибель! — закричал Левкон, растопыривая крылья. — Грех и погибель! Блуд и чревоугодие!
— Попугай ревнует? — хихикнула Аретроя. — Где только набрался этих словечек, ведь ты не крестопоклонник?
— Нам с Левконом довелось посещать самые разные места, — устало сказал Олимпиодор. — Мы слышали всякое.
Они лежали в постели в тесной, убранной венками из левкоев каюте на прогулочной барке. Нил веял в окно вечерней прохладой. По всей необозримой поверхности Реки виднелись украшенные цветами и флагами барки, слышалась разноголосая музыка свирелей и тимпанов. Эпагомены кончились. Египет праздновал Новый год.
— Прости, — сказал философ, — я вынужден поделиться с тобой неприятной новостью. Возможно, посольство в Мероэ отменяется. Прошёл слух, что в Константинополе его сочли слишком дорогостоящим и ненужным.
Аретроя резко сбросила его забинтованную руку с плеча и села на кровати.
— Мы не едем в Мероэ? — переспросила она. — Я не вернусь домой? — Она вскочила и решительно натянула хитон. — Ты, конечно, умно сделал, что сказал не до, а после.
— Ещё раз прости, но я не хочу лишать тебя надежды. Ничего пока достоверно неизвестно, ничего официально не решено…
— Не надо дипломатии. — Аретроя завязала поясок. — Я всё поняла, спасибо. Ничего страшного. Вернусь к прежнему заработку. Я всё ещё молода и красива, и стою дорого…
— Зачем ты так? — с укором спросил Олимпиодор. — Не будем ссориться. Для тебя есть вполне достойное занятие в Александрии. Ты слышала о Гипатии?
— Нет. — Аретроя нетерпеливо глянула в окно. Барка подходила к разукрашенной, иллюминированной светильниками пристани.
— Это знаменитая женщина-философ, платоновской школы, почитательница богов. — Олимпиодор встал, накинул и неуклюже здоровой рукой завязал на плече философский плащ. — Весьма интересуется египетскими мистериями и мифами. Я сведу тебя с ней и порекомендую. Ты можешь стать у неё кем-то вроде домашней учительницы или секретарши со знанием египетских языков…
