— Однако, — изумился Маркиан, — у тебя здесь репутация…
— Боятся! — Герул самодовольно расправил усы. — Иногда слишком большой размер — тоже недостаток… — Он бодрился, но было видно, что и для него происходящее — полная неожиданность. — Знаешь, я в прошлый раз у Евмолпа немного погулял, — признался он смущённо. — Немного лишнего погулял. Дело было в мае, как раз выдали наградные на двухлетие воцарения августа, и потом, этот проклятущий хамсин нагоняет такую жажду…
— Понятно, — сказал Маркиан. Они шагали по безлюдной, замершей в молчании улице. — Что ты здесь натворил?
— Если честно, почти ничего не помню. После того как вышвырнул из окна того александрийского содомита с его евнухом — не помню вообще ничего. Но никого не убил… кажется… — Фригерид остановился перед выгорелым дотла, почернелым остовом дома. — А вот это, — тихо проговорил он, — было заведение Евмолпа.
— Нет, никого не убили, — сказал мальчишка-водонос, поглядывая с опаской на Фригерида. — Тот… рыжий воин, похожий на тебя… только пальцы кому-то сломал и ухо откусил… Нет, и не сгорел никто. Когда дом загорелся, оттуда и так уже все сбежали. А Евмолп переехал в бывший храм Гарпократа. Нанял монахов, чтобы изгнали беса, а потом прямо внутри устроил заведение. Хотите, провожу?
— Не пустит, — качнул головой Фригерид. — Ни за что не пустит. Аретроя всё ещё у него?
— Мероитка-то? Ушла, — охотно поделился сведениями водонос. — Она ведь свободная, вольноотпущенница. Сказала, что не будет работать в храме. Кощунство, мол.
— Она язычница? — поинтересовался Маркиан. — Не то чтобы для меня это было важно…
— Она посвящённая жрица, — гордо сказал Фригерид. — Знает иероглифы!
— Ах вот оно что! — Маркиан понимающе покивал. — Ещё одна. Везёт нам сегодня на посвящённых жрецов…
— Ты с ней поговори — сразу поймёшь, что не врёт. — Фригерид повернулся к водоносу: — И где она теперь?
— А тут рядом. Хороший дом, сад. У неё теперь богатый покровитель — Никанор, начальник таможни. Но сама ещё работает. Проводить?
Маркиан покосился на Фригерида.
— Девушка точно захочет тебя видеть? После всего, что ты учинил?
— А то! — Герул самодовольно приосанился.
— Ну тогда пошли. — Маркиан вручил водоносу монету.
Они развернулись. И увидели в просвете улочки единственного человека, долговязого в длинной белой тунике.
Долговязый дёрнулся, заметался, бросился прочь — и нырнул в боковой проулок.
Маркиан и Фригерид не сказали ни слова. Даже не переглянулись. Сработал инстинкт преследования: убегает — догнать.
