Невидимые планеты. Новейшая китайская фантастика [сборник litres] | страница 34

Она не отвечает.

Но это логично. В моем сознании время идет быстрее, чем в реальном мире, и поэтому я каждый день чувствую себя измотанным. Я всегда работаю сверхурочно и за сутки делаю гораздо больше, чем остальные. Неудивительно, что компания считает меня примерным работником.

Облака наплывают, закрывают собой луну, и все вокруг темнеет, словно в театре перед началом спектакля.

Ярко-красный луч лазера опускается на заснеженные скалы — они, находящиеся на высоте в 5600 метров над уровнем моря, теперь становятся огромным экраном. Лазер создает двигающиеся узоры, рисует анимированную картину создания мира. Миф, выхолощенный на потеху массам. Я не в том настроении, чтобы наслаждаться им. Танцующие огни просто заставляют мое сердце биться с перебоями.

Сжатие времени — восхитительное средство, если нужно повысить производительность и ВВП, но у него много побочных эффектов: несовпадение между субъективным и физическим временем создает проблемы с обменом веществ, которые накапливаются, вызывая тяжелые симптомы.

Конгломераты, которые вложили средства в развитие данной технологии, создали в Китае центры лечения работников, а парламент под их давлением закрепил в законодательстве идею «реабилитации» — и тем самым скрыл истину.

Ученые обнаружили удивительный феномен: те, кто страдает от эффектов сжатия и растяжения времени, могут стать друг для друга лекарством.

– Значит, я — ян, а вы — инь?

То есть я интересен ей лишь до тех пор, пока она нуждается во мне, как в медицинском устройстве. Мое эго мужчины среднего возраста задето.

– Если хотите мыслить в таких категориях, то да, — отвечает она.

По крайней мере, в ее голосе слышится сострадание.

– А как же ослиная музыка?

– Она гармонизирует наши биоритмы.

Я хочу, чтобы она похвалила меня, сказала, что я более симпатичный и интересный, чем ее другие партнеры по реабилитации, что я особенный и так далее. Но ничего подобного она не говорит.

– А собаки? — спрашиваю я, чувствуя, что темы для разговора уже заканчиваются.

– Изначально они были обычными, с такими пациентами, как мы, строение их мозга изменилось.

– У меня осталось только одно, последнее желание. — Я смотрю в ее яркие глаза; во тьме они похожи на светлячков. — Пойдемте, понаблюдаем за рыбами в канале. Быть может, они — единственные существа в мире, кто живет по-настоящему.

Светлячки вспыхивают. Она нежно касается моего лица.

– На самом деле…

Я прикладываю пальцы к ее губам, качая головой. Это успех. Ей не нужно ничего говорить: я и так понимаю, что она хочет сказать три самых тяжелых слова в мире.