Когда Лёня подбежал, лицо его блестело от пота и он не мог выговорить ни слова. Он обхватил меня обеими руками с таким облегчением, что даже зажмурился.
Вдруг сразу, в единый миг, мы ощутили один другого так, словно были высечены из одного куска и только сейчас об этом узнали.
Мы продолжали стоять одни посреди тротуара.
Наконец Лёня решился слегка разжать руки и отступил на полшага. Он рассматривал меня открытым смеющимся взглядом.
— Как тебя зовут?
— Ах, да!..
Плотина прорвалась. Кто ты? Чем занимаешься? Сколько тебе лет? Как твоя фамилия?
Это не имело никакого значения еще полминуты назад, а сейчас мы стали безумно любопытны. Мы шли вдоль чужой улицы, сцепившись пальцами.
— Мой отец живописец. Не знаю, можно ли сказать про него — художник… Он пишет рекламы, но у него много картин. Я работаю в больнице медсестрой. Совсем недавно сдала экзамен и еще никак не привыкну втыкать шприц…
— А моя мать читает лекции в институте. Дед был даже академиком. Мы долго жили на его пенсию, пока мама училась. Она поздно кончала аспирантуру, когда уже был я. Ах, ты ведь не знаешь… Я просватан чуть не с первого класса. Мы знакомы домами. Представляешь, какой поднимется скандал! Тебе лучше недельки две не появляться у нас. Все равно мы уедем. Оказывается, это к лучшему, что я в прошлом году не попал в институт. Ты не думай, я кое-что умею. Ну скажи, может, мне уже сегодня поговорить с твоим отцом? Чего же нам ждать? Или ты не веришь?..
— Верю! Верю!
— А откуда ты ехала тогда? У меня, между прочим, разряд по лыжам. Ты совсем не ходишь? Я тебя научу. Имей в виду: сначала мы поедем в Карпаты, для меня это очень важно. А потом куда хочешь. Согласен хоть на двенадцать месяцев зимы в году. Все равно весна бывает так часто, как мы сами тот захотим!
Утро Первого мая в Ужгороде было чистым и прохладным. Вовсю цвели красные японские вишни, а дворники сметали с тротуаров лепестки уже опадающего нашего обыкновенного среднерусского вишенья.
Нарядные женщины в красных плащах и красных мадьярских сапожках спешили к набережной, где возле обкома, на площади, покрытой зеленым прямоугольным газоном, должно было начаться празднество.
Заиграли трубы, и маленький парад звонко забил подошвами по асфальту. Этот почти музыкальный, мерный, согласный звук, похожий на плеск затяжного дождя, заглушив собою оркестр, на несколько минут заполнил площадь.
Так мы с вокзала попали в праздник.
Кричали «ура» и веселились вместе со всеми. Особенно когда под голубыми флагами проехал грузовик с накрытым столом: кубки, кубки, регалии спортивных побед. Да здравствуют победы! Шахматисты сидели за огромными фигурами ферзей и пешек. Велосипедисты ехали на машинах, разукрашенных подобно ярмарочным лошадкам. А вокруг множество цветов, шаров, гирлянд, плакатов… Так много, что маленькая девочка, которая неведомо как очутилась на Лёнькиных руках, утомившись, спросили:
