На все эти вопросы «трудовая» гипотеза дать ответ не в состоянии, поскольку они не стыкуются прямым образом с выполнением трудовых функций. По тем же причинам должны быть отвергнуты и догадки М. Ф. Нестурха и Б. Ф. Сергеева.
Если мы теперь посмотрим на то общее, что присуще всем перечисленным фактам морфологических приобретений человека за период предыстории, то увидим, что лишь некоторые из них сточки зрения привычной логики естественного отбора были полезными или нейтральными по отношению к нарождавшемуся человечеству. И двуногое передвижение, и незначительность эволюции руки, и частичная безволосость, невозможность расконсервировать мускульные и мозговые ресурсы, и большинство функциональных асимметрий — все это не только не давало людям никаких преимуществ в борьбе за существование, но, судя по всему, во многом мешало им, ставило их в невыгодное по сравнению с другими видами живого положение.
В самом деле, гоминиды выработали неплохую мускульную систему, но она используется лишь наполовину. Они создали за миллионы лет предыстории уникальную разумную машину — мозг, однако его отдача — лишь четыре процента возможной. Они зачем-то выработали сложный комплекс функциональных асимметрий, который не добавлял к их могуществу ровным счетом ничего. Они лишились в ходе предыстории защитного волосяного покрова на теле. Короче весь ход предыстории, на взгляд эволюциониста, привыкшего расценивать те или иные приобретения живого существа с точки зрения борьбы за существование, шел словно наперекор интересам гоминид.
Естественно, что социологу такая картина открывает весьма специфические перспективы для построения теорий развития человечества. Возникают концепции изначального комплекса неполноценности у людей, которые, стремясь его преодолеть, становятся агрессивными, жадными до алчности и т. п.
А дело, между тем, заключается в другом: надо понять и отыскать эволюционную пользу этих явлений — и лишь затем создавать те или иные гипотезы. Природа действительно не создает ничего лишнего, надо лишь верно истолковывать ее требования.
Глава четвертая. ОБРАЗ ЖИЗНИ ГОМИНИД
Как ни странно, но, может быть, само существование человека зависит от того, насколько быстро мы сумеем снова войти в контакт с дикой природой, чтобы отыскать непреходящие ценности и глубокие корни нашего бытия.
Джой Адамсон
Несмотря на расплывчатость понятия «образ жизни», которым в последнее десятилетие оперируют социологи, приходится прибегать именно к нему, чтобы наиболее точно определить способ существования гоминид в эпоху предыстории. Сложность заключается не столько в компонентах этого многозначного понятия, сколько в привычном нашем представлении о бытии первобытных предков человека.
