Потом был довольно долгий перерыв, в течение которого мы ничего не знали о судьбе рукописи. Но вдруг все заработало и начались маленькие радости: чтение корректуры, составление алфавитного указателя (без компьютера) и присылка первых десяти авторских экземпляров в блестящих ярко-красных переплетах. Не буду распространяться о приятности получения скромного гонорара чеками «Березки» и последующего посещения валютного магазина: кто помнит, тот поймет. И опять все было тихо, но в один прекрасный день пришел журнал Nature с рецензией, написанной Деннисом Бреем, соавтором знаменитой «Молекулярной биологии клетки», с которым ни я, ни Юрий Маркович не были знакомы даже заочно (потом познакомились и подружились). После всего написанного выше, я не боюсь обвинений в нескромности, цитируя этот текст; ясно, что все эти удивленные комплименты на самом деле относятся к работе Васильева: «Science monographs have become such a stylized feature of Anglo-American culture that it seems strange to find one of the genre emerging from the Soviet Union. Indeed, this glossy volume, written in impeccable English and full of up-to-date references and micrographs, is almost uncannily good — as though the two Muscovites had taken centre stage in a Country and Western show with a twangy rendition of „Mommas, don’t let your babies grow up to be cowboys“. Where did they learn to give such a polished performance?» Перевести это близко к тексту я до сих пор не могу, но слышал, что ковбойская песня, упомянутая Деннисом, и в самом деле популярна.
Странно, но я не помню большой радости по поводу этой и других хвалебных рецензий. Мы даже никогда не выпивали по этому поводу, как и вообще по поводу выхода книжки. Юрия Марковича дело, которое было уже сделано, вообще, по-моему, мало интересовало. Он всегда был погружен в заботы нынешнего дня и никогда не кичился прошлыми достижениями. Зная себе цену, он к признанию или даже поклонению коллег относился иронически. Это всегда было поводом для смешных историй. Я помню, как ленинградский ученый Н. А., энтузиаст исследований клеточной подвижности, убеждал ЮМ: «Мы должны обратиться наверх, чтобы организовали Институт биологии движения, а вы, Юрий Маркович, должны его возглавить». — «Да, Коля, а на фронтоне выбить надпись: „Много движений — мало достижений“ (Карапет ловит блоху)».
Ругая меня за медлительность и бесполезный перфекционизм, Васильев объяснял, что попытки улучшить работу путем многочисленных поправок и добавлений не приведут к успеху. Нельзя сделать книгу лучше, бесконечно исправляя и шлифуя ее. Она такая, какую вы сейчас можете написать, и не станет лучше от того, что вы просидите над ней лишний месяц или даже полгода. Не знаю, универсально ли это правило, но к тексту, который я пишу сейчас, оно, несомненно, приложимо.
