Константин Михайлович подготовил для каждого зимовщика комплект климатической одежды: меховые, пуховые и снегозащитные штормовые костюмы, унты, ботинки, валенки и громоздкие войлочные сапоги, известные у альпинистов под названием «шеклтонов», даже набор национальной чукотской меховой одежды. Всего этого хватило бы не на одиннадцать человек, а минимум на сорок, но суть в том, что мы должны были опробовать различные типы одежды и дать им оценку.
Программа научных работ поезда предусматривала наблюдения по аэрометеорологическому, гляциологическому и геофизическому комплексу. Причем, подготавливая оборудование, мы должны были учесть, что сильная тряска при движении по твердым застругам может вывести из строя тонкие, чувствительные приборы. Придумывались различные типы амортизаторов, которые бы смягчили возможные удары, и крепились в самых различных местах. По мере того как накапливались горы грузов, становилось ясно, что без грузового балка — домика-склада — не обойтись. Это был третий вагон, который был сделан холодным и завален доверху самым различным снаряжением. Здесь хранилось все, не боявшееся холода. И среди прочего — дрова и уголь на всякий случай, если соляровая печь будет плохо работать.
После того как его доверху загрузили, оказался еще целый ряд грузов, которые пришлось привязать на крыши и к стенкам балков. Трое других саней везли тракторное горючее, авиационный бензин, масла, взрывчатку, запасные части для тракторов, тросы, детали сборных пирамид, которые должны были отмечать через каждые 50 км путь нашего поезда.
30 марта комплектация поезда была почти закончена, оставались, как всегда, мелочи, но все-таки трогаться было нельзя. Поздно вечером было решено отложить на 2 апреля выход поезда. Долго не могли заснуть. Продумывали еще и еще раз, что могли забыть, что надо взять еще.
Апрель.
Утром 2 апреля весь Мирный собрался нас провожать. Последние приготовления. Возились до 12 часов. Последний обед в уютной кают-компании. Выходим к поезду. Выстраиваемся. Щелкают фотоаппараты. И вот наконец Комаров садится в головной трактор, двигатель увеличивает обороты, и, скрепя полозьями, поезд трогается с места.
Поезд идет на третьей скорости, и вот мы уже идем вдоль взлетной полосы аэродрома. Провожающих мы уже не видим.
Пройден первый километр. Остановка. Осмотр поезда — все в порядке, и снова в путь. Дойдя до конца аэродрома, поворачиваем к югу и начинаем подниматься вверх по склону антарктического купола. Первый поезд идет с трудом, глубоко проваливаясь в рыхлый снег, нанесенный последней пургой. Второй поезд останавливается — он тяжелее нашего и не может преодолеть подъем и рыхлый снег. Останавливаемся, выпрягаем наш трактор и двойной тягой протаскиваем второй поезд, снова возвращаемся и так попеременно в два трактора медленно преодолеваем крутой подъем.
