Из похожих стволов по ней работала Гхирдана, когда она была Святой Карательницей.
Когда была в силе.
– Повелитель Вод, сохрани нас, – пробормотал дерганый парень.
Короткий отголосок ощущения, возникшего на горе, опять пронесся над Кари. Как будто надавливаешь на болячку. Задул горячий песчаный ветер.
– Идиот! – гневно выбранился стрелок на молодого спутника. – Не науськивай ее на нас! Не называй имен.
«Я – нарушитель, – осознала Кари. – Наверху наверняка священное место. Горная богиня, Ушарет, почуяла во мне святую иной силы и ударила в ответ». Кари вдруг затряслась и не могла унять дрожь. Несмотря на дневную жару, ее колотил озноб.
Долгое время Кари избегала церквей и храмов. В последний раз она ступала на освященную землю будучи в Гвердоне, годы тому назад, и то была церковь Хранимых богов, в ту пору слабых и чахлых. «Но они вернулись, – с горечью подумала она. – Так почему же не возвращается Шпат?» В своем путешествии на юг она придерживалась земель без богов – хайитянских застав или ничейных пустошей, а в основном плыла по морю. Все равно, время от времени, появлялось сходное чувство – жжение, напряженность, будто она стоит под полуденным солнцем в пустыне. Или болезненное предвкушение насилия, вроде того что будоражит толпу, перед тем как разразится бунт.
«Меня хотят убить ишмирцы. Хочет убить Гхирдана. И боги хотят меня убить за то, что я ступила на их территорию».
Замечательно. Оно-то ей и послужит. Все на свете – оружие. Этому она давным-давно научилась.
– Нищий Праведник, – неслышно забормотала она. – Матерь Цветов. Вещий Кузнец. Святой Шторм. – Слабые гвердонские божества. Горячий ветер усилился. Всхрапнул мул. – Ткач Судеб. Дымный Искусник. – Боги Праведного Царства. – Верховный Умур. Матерь Облаков.
Больно, точно голову засунули в тиски. Охраннички услыхали ее молитвы. Схватили ее, дернули за ноги, вытаскивая из фургона, но она продолжала взывать, захлебываясь именами в кровавом кашле. Плюясь ими, как оскорблениями.
– Мразота Кракен. – По лицу забарабанили горячие комья. – Сучка Пеш, Царица Львов! – Она вспомнила картину, как Пеш наступала на Гвердон, ростом выше гор, о ее золотистые бедра разбивались волны. Пеш, осиянная славой, ее слова – снаряды из гаубиц, ее взор – огонь и раздор. Пеш, столь прекрасная и грозная, что Кари невольно выдавила тогда молитву, даже нажимая на спуск божьей бомбы, которая и убила богиню войны…
Гора вновь взревела глубинным громом, широкий склон изогнулся и затрещал. Кари жмурила глаза, но образ старухи, бросившейся навстречу, впечатался в мозг.
