– Так это детский курорт, – раздается с задних мест.
– Та ви шо? А вот Одесса – курорт на 18 плюс?
– Вам нужно не 18 плюс, а кому за 80, – язвит Варвара Филипповна.
– Шоб ви так жили, как я на вас смеялся! Мне 57, и я мужчина в полном расцвете сил.
– Мама! Там Карлсон.
Девочка, забирается матери на колени и перегибается через спинку.
– А где ваш пропеллер?
Любопытные детские глазенки смотрят на одессита.
– Шо ви меня спрашиваете за пропеллер, деточка?
– Вы же Карлсон. У вас должен быть пропеллер, а на животе кнопка.
– Деточка! Кнопка имеется. – Одессит тычет себя пальцем в живот, указывая на большую пуговицу льняного пиджака. – А остальное… Я еще в прошлой неделе вентилятор в ремонт сдал. Таки эти шельмы сказали, к осени починят. Ви представляете, они так и сказали! Зачем мне осенью вентилятор?
Выходила из маршрутки, вволю посмеявшись, с чувством легкой досады, что моя необычная поездка закончилась.
Возвращаясь с работы и тормозя «газель», я и представить не могла, кого встречу. В маршрутке сидели одессит и Варвара Филипповна с серым мышем. Ой, мужем. На следующей остановке, хлопая дверью, вошла грузная женщина лет семидесяти. Громко пукнув, она уселась на два передних места.
– Тетю! Это опять ви? Я имею вам сказать за мое здоровье. Не надо делать газовый терроризм! Я столько не жил, чтобы ви кушали пирожки на моих поминках.
Поездка обещала быть веселой.
Максим Лазарев
Красной нитью
Солнце просачивалось через завивающий беседку виноград, словно через дуршлаг, и рисовало на столе замысловатые пятна, сливающиеся в кляксы. Отсвечивала матовой киноварью внушительного размера горка вареных раков на бронзовом подносе, и призывно манила пушистой, белоснежной пеной пузатая, еще советская, пивная кружка. Максим пил пиво. Бормотал фоном телевизор. Рядом за столом ежеминутно что-то строчил в своем смартфоне составлявший компанию сын Сергей.
Вопреки всему лето наступило, а с ним и размеренная дачная жизнь, и впервые в этом году все потекло по укатанной годами колее мироздания. Жужжали трудолюбивые шмели, голосили наперебой в скворечнике над входом в беседку птенцы. Их папа с мамой – упитанный, с взлохмаченным затылком скворец и тоненькая, элегантная скворчиха – без устали носились туда-сюда, в явно бесполезной попытке накормить свою галдящую, вечно голодную свору отпрысков.
Прошла по дорожке походкой профессиональной манекенщицы любимая кошка Соня, в сотый раз наматывая круги по усадьбе в поисках попрятавшихся от жары мышей. Скосила глаз на пищащий скворечник, недовольно передернула хвостом и деловито пошагала дальше, в направлении огорода.
