И спросила, можно ли попробовать еще раз.
Во второй раз голос ее окреп и звучал лучше. Но ненамного.
Руководительница хора отказала ей, хоть и вежливо:
– Может быть, на следующий год, Норма Джин.
Для преподавателя английского языка и литературы мистера Хэринга она писала сочинения о Мэри Бейкер Эдди, основательнице Христианской науки, об Аврааме Линкольне – «величайшем президенте Америки», о Христофоре Колумбе – «человеке, который не боялся отправиться в неведомые края». Она показывала мистеру Хэрингу некоторые из своих стихов, аккуратно выведенных синими чернилами на листках нелинованной бумаги.
В неба я гляжу синеву —
Знаю, никогда не умру!
Знаю, ни за что не умру,
Если я тебя полюблю.
Если б люди на земле разом все,
Если б каждый на земле человек.
Вдруг сказали разом все:
«Я люблю!»
Пусть так будет навсегда и вовек!
Бог говорит: «Люблю тебя, тебя, тебя, и всех!»
И это правда, это так!
И Нелюбовь есть Грех!
Мистер Хэринг неуверенно улыбался и говорил ей, что стихи «очень хорошие, а рифма так и вовсе идеальная», и Норма Джин заливалась краской от удовольствия. Ей понадобилось несколько недель, чтобы наконец решиться и показать учителю стихи, – и вот, такая награда! У нее еще столько стихов, в дневник не помещаются! А еще есть стихи, которые давным-давно, молоденькой девушкой, написала ее мать. Еще до замужества, когда жила в Северной Калифорнии.
Рассвет в тумане красный,
День в полдень голубой.
И вечер – в желтых красках.
А после – ничего.
Но мили искр звездных
Зажгли над головой
Пространства Серебряны,
Это стихотворение мистер Хэринг читал, перечитывал и недовольно хмурился. Нет, она точно зря его показала! Сердце ее стучало, словно у испуганного кролика. Мистер Хэринг был очень строг с учениками, и это несмотря на свою относительную молодость. Было ему двадцать девять. Худой, жилистый мужчина с рыжеватыми, уже начавшими редеть волосами. Ходил он, немного прихрамывая, – результат детской травмы. Он был женат, и учительской зарплаты едва хватало, чтобы прокормить семью. Он напоминал Генри Фонду в фильме «Гроздья гнева» – с той только разницей, что не был таким крепким и обаятельным. В классе он не всегда пребывал в добром расположении духа и был подвержен приступам сарказма. Нельзя было предсказать, как мистер Хэринг отреагирует на твои поступки и что скажет (а иной раз он говорил довольно странные вещи). Одна надежда – вызвать у него хотя бы улыбку.
Обычно мистер Хэринг улыбался Норме Джин, девочке тихой, застенчивой, чрезвычайно хорошенькой, с соблазнительной не по годам фигуркой. Она носила свитеры на пару размеров теснее, чем нужно. В каждом ее движении и взгляде так и сквозило неосознанное кокетство. По крайней мере мистеру Хэрингу казалось, что неосознанное.
