Откуда, мальчик? Из села?
Что натворил? Жбанок разбил!
Ага! Ага! Всыплют! Всыплют!
Воришка-а-а-а!
Юрка даже взглянул в ту сторону, где сидел дрозд. Так ясно выкладывал, шельма, всю Юркину провинность! Юрка тяжело вздохнул и глубоко задумался. Немного затихшее горе снова пробудилось в нем.
4
В поле начинало темнеть. Пастухи давно уже погнали стада домой, и последний хозяин покинул свою полоску. Птицы умолкли, даже дрозд перестал потешаться над Юркой. И страшно стало ему одному. А тут еще сильно есть захотелось. Что теперь делать? Неужто ночевать в лесу? Однако чем больше раздумывал Юрка, тем чаще посматривал на село. И наконец его осенила мысль — пойти к тетке Тарэсе и у нее заночевать. До села было не так далеко, и Юрка живо зашагал туда. Только уже на самой улице он остановился и пошел по загуменьям.
— Ну, Юрка, ты ужинал? — спросила тетка.
— Нет, — ответил Юрка и глянул на стол.
— Почему же ты не ужинал?
Юрка стоял и молчал, опустив глаза.
— А обедал ли хоть ты? — допытывалась тетка. — Может быть, и не обедал?
— Нет.
— И не обедал?!
Тут тетка уставилась на Юрку и некоторое время не спускала с него взгляда.
— Почему?
— Я не был дома.
— А где же ты был?
Юрка не отвечал.
— Может быть, били тебя?
— Нет, но, должно быть, будут бить.
Юрка удивлял тетку все больше и больше. Под конец она не выдержала и засмеялась:
— Не отколол ли ты какую-нибудь штуку?
Юрка начал смотреть в другую сторону, а затем сказал:
— Тетенька, как ты думаешь, можно ли за один раз съесть буханку хлеба?
Этим вопросом Юрка прервал теткино следствие; она тотчас же достала из печи чугунок.
Крапива со щавелем, первая весенняя еда, была очень вкусной, и Юрка уплетал ее с охотой, громко причмокивая и шмыгая носом. Во время еды Юрка сказал, что он домой не пойдет.
— Нет, Юрочка, так нельзя. Дома не знают, где ты, и будут тревожиться.
— А меня бить будут.
— Ну, не бойся: я пойду с тобой. Посиди немного, пока я управлюсь.
Тетка наводила порядок в хате, заканчивая свой трудовой женский день, и изредка перебрасывалась словечком с мальчиком.
Съев полмиски крапивы, Юрка совсем повеселел. Эта еда словно опьянила его и развязала ему язык, который и без того не очень крепко был привязан.
— Ну, теперь признавайся, что ты сделал? — спросила тетка.
— Жбан опрокинул с молоком.
— Зачем же было проказничать?
— Я искал хлеба — есть хотелось.
Но все это теперь уже мало занимало Юрку, и мысли его шли совсем в другом направлении, поэтому он и сказал:
— Вот когда я буду хозяином, обязательно поставлю хату на том пригорке, где растет сосенка, а ты, тетка, придешь ко мне в гости… и мама, может быть, придет, — переменив тон и глядя куда-то вдаль, говорил, как бы сам с собой, Юрка. — Тетя! Мама ведь умерла?
