Добравшись до сцены, мужик в белом величественно прошествовал за трибуну, повернулся лицом к почитателям (борода и усы оказались под стать шевелюре) и воздел над головой трость. Славословия («миссия»? «мессия»? или вообще по очереди?), повинуясь условному сигналу, разом стихли, и в немаленьком, мест этак на тысячу-полторы, зале воцарилась гулкая тишина.
— Дети мои!.. — «Белый рыцарь» окинул притихшую толпу горящим взором — камера взяла крупный план, и сейчас можно было даже рассмотреть цвет (блекло-синий, странно выцветший) глаз оратора, а не только каждую морщинку и складку на вполне себе сытой физиономии — и сборище, судя по довольной ухмылке мужика, еще сильнее прониклось благоговением. Однако же и этого оккупировавшему трибуну типу показалось мало, и он усилил нажим: — Братья по вере!.. Соратники!.. Сегодня мне было знамение!!!
Левая рука взметнулась вверх, разворачиваясь раскрытой ладонью к сводчатому потолку, туда же устремился подбородок, сопровождаемый взглядом — дабы ни у кого не осталось ни малейшего сомнения, откуда именно это самое знамение снизошло — и толпа разразилась бешеными овациями. Немного понежившись в лучах заслуженной славы, «белый рыцарь» опустил руки, удобно пристроив их на трибуне поверх трости, и коротким кивком прервал бурю аплодисментов.
— Радости моей нет предела! — заверил новоявленный «мессия» — теперь уже я не сомневался, какому варианту отдать предпочтение. — Вашей, как я вижу, тоже, дети мои! Мы долго ждали этого мгновения, и вот свершилось! Сбылось пророчество, путь наш в сей юдоли скорби завершен! Властью, данной мне Старшими (еще один устремленный к сводам зала одухотворенный взгляд), я объявляю завершение Подготовки! (Ага, прямо так и сказал — с большой буквы.) Засим оставляем земной путь за спиной, и устремляем помыслы и дела наши вперед и вверх — к Чертогам Небесным. Дети мои! Настал великий час! Провозглашаю Исход!!!
Зал снова разразился, как это обычно называется в прессе, «бурными продолжительными аплодисментами», а кое-где еще и «миссия!» покрикивать не забывали. Точно «миссия», тут уже не перепутаешь.
— Отныне нет среди нас Чад младших, нет Указующих и Направляющих, нет даже Старшего-в-юдоли! — Выражение, с каким было произнесено последнее слово, не оставляло сомнений, кого именно оно обозначало. Хотя заявление «белого рыцаря», судя по вновь окутавшей помещение тишине, оказалось для присутствующих изрядным сюрпризом. — Да-да, вы не ослышались, дети мои! Нет среди нас отныне неравенства! Все мы с этой секунды Соратники! Ибо стремимся мы к общей цели — обретению Мира Обетованного! Нового и чистого, свободного от пороков сей скорбной юдоли! Мира, который мы построим с чистого листа! Мира, который будет наш и только наш! Мира, в который мы не пустим никакой грязи — ни физической, ни духовной! Аллилуйя, Соратники мои! Аллилуйя!!!
